Паноптикум

– Опять, опять вы, Светлана Викторовна, не так все поняли! Уверяю вас, что Алексей Никодимович не настолько глубоко влезает в редакционный процесс, чтобы еще и диктовать мне, о ком писать. Очерк о ветеране – моя личная инициатива.

Заканчивая разговор, он дал ей адрес и телефон Максима Яковлевича, не обязывая ее, впрочем, встречаться с ним лично.

Весь скучный день Светлана Викторовна обдумывала разговор с Буденичем. Все, что могло побудить редактора обратиться к ней, не давало ей ясного объяснения. Уже дома она решила позвонить Марку. Они решили встретиться в ближайшую субботу, позвав на встречу знакомых краеведов, которые могли пролить свет на эту несколько загадочную ситуацию.

В назначенный день и час Светлана Викторовна сидела в уютной гостиной загородного дома Марка. Хозяин рассказывал собравшимся о ближайших публикациях «Патриотического вестника». Среди гостей она увидела незнакомое лицо и поинтересовалась, кто этот человек. Марк представил его:

– Уважаемые коллеги, наше скромное собрание сегодня посетил новый наш единомышленник, Виктор Петрович Сташин. До недавнего времени Виктор Петрович работал в администрации и хорошо знал нашего мэра. Я думаю, что Виктор Петрович примет самое активное участие в жизни нашего общества, тем более что он отлично знаком с методами работы Алексея Никодимовича.

Люди, сидевшие за старым обеденным столом, рассмеялись. Всем было понятно, о каких «методах» говорил Марк. Эта общая осведомленность покоробила Виктора Петровича. Он-то думал, что в городе знают немного о войнах в администрации. Как оказалось, он заблуждался на этот счет.

Марк продолжал:

– Итак, сегодня мы обсудим вопросы, от решения которых зависит судьба нескольких памятников культурного наследия в городе. Первый в списке – дом изобретателя Усагина на улице Ленина, недалеко от городских бань Юма. Вы все знаете, что наши власти сотворили с ним. В нем поселились бомжи, которые чуть его не спалили. Там, помимо бродяг, собиралась еще местная шпана. Она устроила, не побоюсь этого сказать, форменное свинство. Унесли из дома все, что можно было унести, даже изразцовую печь разобрали. Милиция, простите, полиция, выкурила их оттуда по сигналу жителей, да толку от этого было мало. Они сняли с петель заколоченную дверь и устроили на втором этаже шабаш. Ну, а после вы знаете, что случилось. То, что не успела сделать шпана, сделала наша администрация. Несколько раз дом странным образом начинал гореть, причем случалось это всегда ночью. Жители из дома по соседству стали караулить поджигателей по ночам, но никого не поймали. Но, будьте уверены, власти доведут когда-нибудь начатое до конца.

– У меня вопрос к вам, Марк, – спросил Андрей Головин, молодой человек двадцати с небольшим лет, учившийся в столице в историко-архивном институте. – Знают ли наши пироманы вообще, кто жил в этом доме?

Марк улыбнулся.

– Ваш вопрос, Андрей, насколько я понимаю, носит риторический характер, и вы сами знаете ответ. Ничего наш мэр, прости господи, про этот дом и его прежних обитателей не знает. Первостепенная задача Алексея Никодимовича заключается в том, чтобы увековечить память о себе в фонтанах, которыми он утыкал весь город.

Всех развеселил ответ Марка. Виктор Петрович в волнении встал и заходил по комнате, и гости притихли, ожидая и от него какой-нибудь острой реплики. Он сел, глубоко вздохнул, окинув взглядом своих новых товарищей, и сказал то, о чем думал все время с момента своего увольнения:

– Знаете, друзья, я всегда считал себя неглупым человеком, несмотря на то что в жизни сделал немало обидных глупостей. Я ведь доверял Алексею Никодимовичу, работал на износ, иногда в ущерб собственному самолюбию. И что же в итоге? Он меня, заслуженного офицера, размазал, как мальчишку. Да, да, именно так! Кто виноват, что в его фонтаны люди плюют? Нашел крайнего. А ведь у меня благодарностей от командования больше, чем он лет прожил. Должна быть хоть какая-то справедливость на свете, не так ли?

Марк решил разрядить обстановку и пошутил:

– Виктор Петрович! Нет правды на земле, но нет ее и выше. Давайте думать не о том, как насолить мэру, а как исправить положение. Я думаю, что дом Усагина надо внести в наш охранный список. Этот список Андрей отправит в областное министерство, а там уже вопросом должна заняться Москва. Лично для меня историю этого дома открыл весьма известный в городе краевед, которого сейчас нет с нами. Наша задача сейчас, пока дом окончательно не растащили, поставить в известность министерство культуры. А следующий наш адрес – Первомайская, дом двадцать шесть. Все в курсе?

В курсе были все, и Марк продолжил: