Паноптикум

Светлана Викторовна понимала его положение, но все же не могла взять в толк, чего или кого он так испугался. «Это же дела давно минувших дней, Игорь Семенович!» – опять атаковала она шефа. «Я вижу, что с вами спорить бесполезно. Вы решили, что я ретроград и унылая личность. Думайте что хотите, только оставьте меня в покое. Но я вас по-товарищески предупреждаю, Светлана Викторовна, – он многозначительно поднял указательный палец и повертел им в воздухе, очерчивая круг, – будьте осторожны с этими деятелями». Разговор закончился тем, что Буденич махнул на нее рукой, но относительно статьи сказал, что с него взятки гладки, уж коли автор такой дерзкий. На том они и расстались тогда.

– Как вам, дядя, мой материал? Понимаю, у вас вопросы есть. Дело в том, что я осветила только довоенную историю Тябликовых. У Любы Тябликовой, как вы знаете, кроме двух сестер, одна из которых родила мою маму, был еще родной брат, который оказался в лагере для перемещенных лиц во Франции. Возвращаться в СССР он не стал, наслушавшись в американской зоне, как родина его может принять. Я думаю, что правильно сделал. Во Франции он женился на дочери швейцарского фермера и спустя некоторое время перебрался к своему тестю. Собственно, вот вся история. Никому из родных в Россию он писать не мог, сами понимаете, и только в 90-е годы его сын Адальберт разыскал нас. Он приехал в Россию, встретился с родной теткой, Любовью Аркадьевной, которая еще была жива, и оставил свой швейцарский адрес.

Дядя сидел в старом кресле под плетеным абажуром и в задумчивости разглядывал странные тени, которые свет из-под лампы причудливо разбросал по комнате. Почти все, что он услышал, было ново для него. Он по натуре не был фаталистом и в судьбу не верил, но рассказ племянницы взволновал его. Он решил сразу, как только приедет в Москву, издать нечто вроде семейной хроники. Утром он уехал, а Светлана Викторовна, заинтригованная, стала размышлять о семействе Лытарей.

Она знала, что у мэра есть два сына. Про младшего, Дениса, она ничего не знала, кроме того, что он учится в столичном университете и с отцом видится редко. Старший сын, Игорь, известен был в городе тем, что на первых порах во всем помогал отцу, был совладельцем папиного авторемонтного бизнеса, а затем куда-то исчез, и с тех пор о нем ни слуху, ни духу. Вчерашнее общение с дядей принесло весьма неожиданные плоды, и Светлане Викторовне наконец-то стал понятен ответ на вопрос, который многих в городе волновал и который давно стал темой для разного рода городских кривотолков и сплетен. Одни говорили, что Игорь бросил отцовский бизнес и уехал в родные места, на Кубань, где стал вести собственное дело. Другие, слушая это, только смеялись, не веря никаким слухам о сыновней деловой самостоятельности. Да и Светлана Викторовна, откровенно говоря, этому не верила, потому что по опыту знала, как сильно даже неблизких людей могут связать деньги. А здесь речь шла об отце с сыном, к тому же все знали, что Игорь любит отца, с детства к нему привязан и шагу без него не сделает.

Ей давно уже было понятно, что деньги из района уходят в какую-то черную дыру. На городское начальство она смотрела насмешливо, презирая его в душе. Но и связываться с ним, записавшись в открытую оппозицию, как это сделал Марк, она не собиралась, думая про себя, что не стоят эти люди даже ее внимания, поскольку от природы глупы, завистливы и жадны, а эти качества в человеке она не выносила вовсе.

Теперь понятно ей стало, куда ушли деньги от продажи муниципальной недвижимости, а также земель в природоохранной зоне, которые перед самыми торгами администрация загадочным образом вывела из реестра. Ей лень было даже думать, что можно об этом писать, доказывая неизвестно кому, что это правда. Поэтому, посмеявшись про себя над конспираторскими талантами лытаревского семейства, она утром и забыла эту историю. Приготовила сама завтрак и позвала семью к столу, что редко делала. За утренним кофе дочка и родители смотрели на нее с любопытством.

– Что это ты такая веселая с утра? На тебя это не похоже, – протянула задумчиво мама, предположив, что дочка скинула с себя меланхолию, потому что наконец-то поговорила по душам с Марком и теперь у них, надо полагать, что-то намечается.

Светлана Викторовна в ответ сказала какую-то чепуху, рассмеялась и ушла на службу.