Паноптикум. Книга первая. Крах

— Неважно, Уэйн, — старик сжал кулак. — У южных рубежей, в Виктории расквартированы основные армейские подразделения. Племена, появившись у южных границ, в любом случае оттянут на себя если не все, то хотя бы часть подразделений, что намного упростит нам задачу удавить Филипса в его же берлоге. У тебя остались люди и техника, но нет инфраструктуры для её заправки и технического осмотра. Уэйн, ты нужен нам, как и мы тебе…

— А что будет потом? — спросил Орокин.

— Потом? Потом будет покой… — задумчиво промолвил Альберт, поправляя черные очки.

* * *

Когда Альберт Прайс, попрощавшись с полковником, вышел из медицинского отсека, Орокин закрыл глаза и глубоко вздохнул. Перед его внутренним взором поплыли обрывки последних событий — арест, суд, погоня, Рамина, держащая его за руку и, конечно, разговор с Прайсом. «Альберт спас меня лишь исходя из собственных интересов, — размышлял про себя Уэйн, лежа в полной тишине. — Но у нас действительно есть общая цель… даже с Акселем Кларком…» Вспомнив субтильного доктора философии и социологии, Орокин погрузился в воспоминания об этом человеке…

После распада Триумвирата полковник, возглавивший Корпус внешней разведки, озадачился подбором кадров для реформируемой им подведомственной структуры. Но кадры, по большому счету, оставляли желать лучшего. Поэтому Орокин с помощью ректора Максимилиана Борга организовал несколько закрытых групп дистанционного обучения на базе Академии Акрита. В них учились одаренные дети с разных уголков земного шара под прямым патронажем академиков. Кузница кадров начала поставлять в разведку первоклассных специалистов, вследствие чего Корпус, под управлением полковника Орокина, создал разветвленную агентурную сеть, накрывшую все культурные очаги за пределами метрополии.

Со временем, между полковником и Максимилианом Боргом, занимавшим тогда пост ректора Академии Акрита, сложились весьма доверительные отношения. Сойдясь во взглядах, они часто дискутировали на острые политические темы и свободно, не опасаясь друг друга, говорили о реальном прошлом человеческой цивилизации…

— …затем, новая физическая теория Гродницкого, окончательно сформировавшаяся в начале двадцать третьего века, — профессор Борг всегда был красноречив, когда говорил на научные темы, — дала нам понимание того, как ведёт себя материя за пределами горизонта событий…

Орокин, прогуливаясь с Боргом в парковой аллее кампуса Академии, пожав плечами, произнёс:

— Я не физик и не понимаю то, о чём вы говорите, Максимилиан.

Борг эксцентрично вздёрнул руки к небу, приподняв тем самым плечики своего пиджака.

— Свобода, полковник… Я говорю о свободе перемещения… — на выдохе промолвил он, щурясь от яркого солнца. — Человечество, заключённое силами природы в солнечной системе, получило понимание того, каким образом она, мать— природа, это делает. Теоретически мы можем путешествовать в пределах нашей галактики…

— А что же мешает нам сделать это практически?

Максимилиан скривил лицо, будто пытаясь в уме проще сформулировать ответ на данный вопрос.

— Видите ли, полковник, гравитация Земли, согласно теории, не позволяет достоверно провести весьма дорогостоящий эксперимент на орбите нашей планеты. Согласно расчётам, ближайшим подходящим объектом мог бы стать Марс, но вы сами знаете, что получить деньги под такой глобальный проект в наше время просто немыслимо. Когда Император Вуд был с высокой инспекцией в моём учреждении, я тонко намекнул, что неплохо было бы модернизировать нашу обсерваторию. В ответ он обратил моё внимание на то, что враги здесь, на Земле, а не на небе.

Есть все основания предполагать, что первая межпланетная корпорация «Спэйс ИКС» накануне падения метеорита начала проводить эксперименты в лабораториях своей марсианской колонии…

Профессор замолчал и задумчиво уставился в одну точку.

— …и никто ничего не знает, — внезапно продолжил он, словно очнувшись. — Люди на Земле были заняты разным, но уж точно не следили за Марсом в те времена. Одни, содрогаясь, смотрели в небо, в то время как другие зарывались поглубже в землю, надеясь на лучшее… Наша атмосфера постепенно разогревается, и при таких темпах, которые фиксирует наша аппаратура, лет через двести — триста наша планета превратится в раскалённый и душный ад. Но люди этого не понимают… Они используют крайне ограниченные ресурсы на то, чтобы выделиться и доминировать над всеми остальными. С таким подходом мы вымрем подобно динозаврам, а наше место займут те, кто приспособится к изменившимся условиям…

Орокин крепко задумался над словами Борга. Нечто подобное он слышал в предсмертной речи Тиберия.

— Знаете, полковник, а ведь в хорошую погоду из обсерватории, которая находиться на южных холмах, хорошо видна эта красная планета… У меня даже есть снимки, где на орбите Марса видно две полуразрушенные энергетические станции, окруженные мириадами осколков солнечных батарей, когда — то питавших энергией колонию на Марсе. В атмосфере этой планеты очень много пыли, поэтому инженеры «Спэйс ИКС» вынесли энергетические узлы колонии на стационарную орбиту…