Паноптикум Умус

Не торопи мою кукушку

Не торопи мою кукушку,

Что больно клетке дорога,

Налей мне Солнца лучше в кружку,

И спой со мной, моя ирга;

Твоя мне кровь всех ближе сердцу,

Твоё вино мне душу сохранит,

Чтоб после, как и всех единоверцев,

Мой бюст увековечили в гранит,

Где будет много слов и кривотолков,

О том, кого любил, с кем спал, где был,

Но ты-то знаешь, без умолку,

О чём с тобой одной я говорил.

…

Пусть много лет хранят преданья

До нашей самой глубины

О наших встречах, расставаньях,

И упованьях – чаяньях, сквозь сны,

Как подавали весть друг другу,

Когда зимы оскал стучал

В дома и окна белой вьюгой,

И нас с тобой, любовь, венчал,

Отправив после в царство вёсен,

Где белый цвет как первоцвет,

Где буйство красок у полосен,

И знаков всех, что шлёт поэт

Сквозь сердца пламенного песни,

Сквозь строки – призвуки огня,

Таят что буквы; Неба Вестник -

Тебе Он внял, и в слове дня

Дал и словам твоим свершится,

И дал им в мире бытиё,

Чтоб ты могла, поэт, свершится,

И превознесть, да, в житиё

Своё, и образ буквы благодатный, -

Его разнесть по всем сердцам,

Что первый примут всамиздатный

Домашний храм твоим стихам.

Ecce homo (De die in diem)

Каждый живёт – кто как хочет,

Или как может;

Душа кого-то гложет;

Слышишь – танки грохочут?

– Это эхо прошлых сомнений

Идёт по полям неизвестности;

Гёний или не гений?

Острости или пресности?

Миру всегда не хватает

Звёзд к утру ,или Солнца

В ночи; у печи исчезает

Вино у пьемонца.

Корвету б хорошей погоды,

– То ветра, то штиля,

Любви земной Квазимоде,

Во сне распятом на шпиле

Башен глубинных желаний,

Что в каждом вздохе таятся

Франций или Германий,

Но все боятся признаться…

Нации спит пасьяонаре,

Прячась в кабаках и клубах,

Всплывая на биянале

В роликах на ютубах;

Грубых не лечит грубость,

Нежность от них страдает,

Глупость лишь только глупость

На свет ли во тьму порождает?

Веры закрыто забрало,

Мекленбург забран туманом,

В Персии роса упала

Под лапы льва с шамшир- ятаганом.

Атомная птица

Атомные крылья

Распластала птица,

Чтобы сказка? – с былью

Взять и распроститься?

Атомные перья

Ощетинить насмерть,

Оживить поверья,

И расплавить медь,

И пройтись волною

Буйных разрушений…

Что же, что с тобою,

Добрый милый гений?

Неужели страшно стало

Доброго орлёнка?

И кусок металла

Дрожью в селезёнке

Отдаёт, и мутью

По вискам и очам?

Ни к чему тянуть то,

Сразу вдарить ночи

На века-эоны ,

Этого желал ты?

– Чтобы смерти батальоны

Выросли, и рты

Миллионов павших

Громко прокричали:

Небеса, уставши

Глядя на печали,

Наши на юдоли,

– Вторили молитвам

О земной всей боли,

Завершили битву!

– Мы в раю, а с нами

Все родные, ты же

Там, где вы ковали

Стрел колчан бесстыжий.

Знаю, не хотели,

Приказали, надо,

Защитить артели

Родины и сада,

Защитить 6 соток…

Приказали, надо!

– Есть!… И чёток

Путь проделан, что же,

– Родина защиту получила,

Только знала ль, Боже,

Что и в ней – могила?

Атомные птицы вести

Всех страшней на свете,

Ей не нужно мести,

Её быстра крыла

Донесут в мгновенья

Приговор смертельный,

И пронзит знаменье

Возглас запредельный

Отголоском дальних

Гулов и раскатов,

Нет, не музыкальных

Вовсе, а проклятых,

И лавина пеплом

В воздух разлетится,

Диким рьяным вепрем

Разьрошит лица,

И твои сомненья, и твои мученья

Проклянёт всяк, гений, – того поколенья,

Если что вернётся (Может что вернётся)

После лютой спячки….

Сон таков был в звенья

Мировой всей качки

Инженера мира,

Что всяк просыпаясь

Плакал, командира

Снова дожидаясь,

Рассказать чтоб людям,

Не дай Бог, что будет!

– Крылья, мол, погубят

Птицы – судьи судеб,

Что в военной шахте

Тайно охраняет

Часовой на вахте,

Что ещё не знает

Он о тайнах мира,

– Не его задача

Пир во время пира,

У него иначе

– Бой за мир, и вира

За наскок вражины…

Рвутся от натуги

Винты и пружины,

Птицу охраняют,

Стерегут лелеят,

И ещё не знают:

Солнце – побелеет,

Если эта птица

Вылетит однажды…

Всем остановится

Надо, чтобы каждый

Хоть бы на мгновенье

Вспомнил о высоком…

И о том, спасение -

В сердце не жестоком,

А в благом, (в )смирении

Оно обитает,

В доблести, терпении,

В тех, кто всех прощает,

Зла – нет, нет, не держит

На обидчиков судьбины;

Гений добрый, где же

Всей твоей машины

Оправданья людям, -

Детям и старухам?

Гений, может, будет

Лучше верить слухам -

«Что, авось, спасемся,

И небось простят?»

…Больше не смеемся,

Гений, этот яд

Ты рукою не дрогнув

Удалил с чернил,

И чертёж, чуть вздрогнув,

В камельке спалил.

Светлый лунный час,

Снова в Байкануре

Сторожа в сей раз

Снова чуть вздохнули,

И пошли в обход,

Провожая время,

Чтобы через год

Быть на той же смене,

Карауля птицу

Что всегда на стрёме;

Курс на заграницу

В полуночной дрёме

Потому был создан,

Чтоб не воевать,

И чтоб угроз грозу

( и грозу угроз)

Свято охранять.

На день рождение Высоцкому В. С.

То ли дождь, то ли снег,

То война, то сума,

Так живёт человек -

То с уму, то с ума,

И не вкривь, и не вкось,

И не взад-наперёд;

Издавно так повелось,

Любит кто – всё снесёт:

И молчание – спесь,

И болтливую злость,

И трусливую месть,

Запоздалую кость,

Разгрызёт провода,

Перережет, и пусть

Чередой череда

Ломит в двери, и грусть

Бьёт под бок, да с ножа,

Как предательство, что ж,

Всё снесёт не дрожа,

В райские кущи кто вхож,

Лишь бы не просто так

Загодя погибать,

Лишь увидеть бы знак,