Паноптикус (СИ)

   В первую, наиболее критическую неделю болезни, ещё находясь в состоянии полубреда, Людцов стал невольным свидетелем и косвенным участником события: к ним в пещеру, в заветный уголок уединения наведалась дюжина других ксеноморфов. Их было штук тринадцать-четырнадцать, все здоровенные, аспидно отливающие экземпляры и Ева стала между ними и Владиславом, со всей решительностью преграждая путь незваным гостям. Намерение пришедших не вызывало сомнений и Ева храбро возвышалась в проходе, одна против всех, отстаивая своё право любить и быть любимой. Они долго стояли друг перед другом, шипя развёрстыми пастями и красноречиво прогибаясь туловищем, словно исполняя какой-то сложный каннибальский танец. Можно даже не сомневаться: Ева Браун открыто препиралась со своими соплеменниками относительно дальнейшей судьбы кибернетика. Она оставалась непреклонной, на своих исходных позициях. В конце концов, чёртовица отстояла своего ненаглядного и непрошенные гости вынуждены были убраться, не солоно хлебавши, предоставив Еву и Людцова друг другу. Правда потом, задним числом вспоминая о случившемся, кибернетик не был уж так полностью уверен что это произошло в реальности, а не являлось фруктом его бредового воображения. Может всё это ему просто пригрезилось - обыкновенный бред сивой кобылы.

   Когда же Людцов поправился и мог самостоятельно покидать пещеру, Ева устроила ему показательную прогулку. Они совершили осмотр всех достопримечательностей местного масштаба. Оказывается: в нескольких километрах вниз по течению реки располагалось большое поселение двуногих существ гуманоидного типа. Существа эти жили в небольших, похожих на грибы, глиняных халупах. Судя по всему, это было нечто вроде первобытного племенного объединения. Ева и кибернетик наблюдали за гуманоидами с довольно большого расстояния. По всей видимости, бестия не хотела слишком приближаться, чтобы напрасно не шугать человекоподобных. Человекоподобные носили лохматые шкуры животных, были высокого роста, выше нормального человеческого, и обладали асимметричным телосложением. Судя по всему они тоже были двуполыми. Некоторые из них держали в своих руках нечто похожее на простейшие орудия убийства: или длинные, заострённые на вершинах палки, или гибкие лианы, концы которых тянулись по земле, с надёжно укреплёнными на них, увесистыми валунами военного образца. С размаху таким булыжничком можно было легко разнести усиленный череп противнику. В центре поселения, заключённый, в выложенный из камней, круг, дымился общественный костёр. Возле него всегда находился кто-то из поселян, поддерживающий огонь в работоспособном состоянии. Огонь был один на всех, так что желающие подходили к нему по мере надобности и занимались каждый своим делом, используя пламя для приватных нужд. Чем, собственно, занимались гуманоиды определить было трудно: иногда это в общих чертах напоминал приготовление пищи, иногда - ритуальную пляску, иногда - какую-то томную медитацию. В последнем случае, они подолгу сидели лицом к огню, время от времени бросая в него свои волосы и ногти.

   Судя по тому как вела себя Ева, у кибернетика сложилось впечатление, что ксеноморфы хорошо знакомы с данным видом существ и в частности с этим конкретным поселением, используя его жителей в своих целях, а именно, как расходный материал для производства потомства. Не вызывало сомнений, что чужие употребляли аборигенов для размножения. Квазилюди оказались очень удобными в качестве организмов-рассадников. По всей вероятности, время от времени ксеноморфы нападали на общину, устраивали облавы, набирая для собственных нужд дюжину-другую подходящих для размножения особей. Чужие вели себя, как нацисты в еврейском гетто, видя в местном население неисчерпаемый ресурс для поддержания штанов своей численности. Возможно, уже не один век они умыкали отсюда мамочек обоего пола. Наверное, ксеноморфы уносили их к себе в главное логово, где царица чужих, их блистательный фюрер, плодоносила кожистыми яйцами. Там сородичи Евы устраивали рассадник самих себя, фашистский инкубатор, принося в жертву невинных гуманоидов с целью продолжения собственного рода. Подсаженная внутрь личинка, взрывала изнутри грудную клетку и проломив шпангоуты рёбер, эффектно выбиралась наружу - очередная маленькая бестия.

  Глава 14

   Возвратившись на "Экзис" Людцов первым делом провёл Еву Браун к себе в каюту. Надо признаться, он был рад вернутся в родные пенаты - пещера порядком ему надоела. Как не крути, Владислав сильно истосковался по элементарным благам цивилизации; по всему человеческому.

  - Проходи - сказал он Еве, едва дверные створки разъехались в стороны. Он сделал вычурный, церемониймейстерский жест и пропустил свою избранницу вперёд.