Паноптикус (СИ)

   Существовало несколько вариантов выхода из ситуации, но все они были швах. Не обязательно быть гением, чтобы понять: дело пахнет керосином. Или, на худой конец, - табаком. Существовало несколько вариантов, но приемлемого - ни одного. Чтобы выйти сухим из воды настоятельно требовалось вмешательство чуда, хоть какого-нибудь, хоть самого завалящего. В нём была крайняя необходимость, чудо требовалось позарез.

  - Ладно, - сказал кибернетик, - пойду, поговорю с ними, может что-нибудь выгорит, - он сказал это так, как будто дело касалось обуревшей, дворовой шпаны. Мол сейчас он выйдет, перетрёт с ними по-мужски, как следует шуганёт и всё будет чики-пики. - чем чёрт не шутит. Да и ещё: без моей прямой команды ничего не предпринимать. Ясно?

   Чёрт существо достаточно юмористическое, достаточно карикатурное, его, наверное, легко рассмешить, покажи такому пальчик - и он твой, но эти черти... эти черти, судя по всему, с чувством юмора не дружили и к шуточкам были не расположены, их так просто пальчиком не возьмёшь.

   Людцов взял дело в свои руки, перешёл на "ручной режим": он стоял в полутёмном коридоре и ожидал незваных гостей, неуверенный и притихший. Сердце его бешено колотилось, словно вгоняя гвозди в грудную клетку из дерева. Страшно? Конечно страшно, это тебе не мелочь по карманам тырить, и не товарищей на корм отдавать. Лицом к лицу с чужими - не у каждого хватить кишки, толщина не та. Владислав бодрился, он старался думать о ксеноморфах, как о родичах Евы, пришедших на её поминки - сороковой день как ни как: посидят, повспоминают "не злым, тихим словом", перемоют покойнице косточки, а там глядишь и разбредутся каждый по своим делам. Чем не вариант. Идеальная картинка: кибернетик за одним столом с Евиными родственниками печального образа. Только стол-то пустой, а что им кушать прикажите, родственники, они, как известно, - твари прожорливые; не его ли, Людцова, они кушать станут, и не его ли кровь они станут хлестать. Что правда, то правда: пустой стол - это не к добру.

   В дальнем конце коридора послышался шорох. Шух-шух-шух. Там, кажется, кто-то появился: несколько неясных фигур возникло в технических сумерках помещения. Плохо освещённое пространство - манна небесная для воображения. Но фигуры в отдалении были реальными, в этом не было сомнений, они в полный рост, не крадучись, приближались к Людцову, высокие и молчаливые, словно монахи. Даже очень высокие как для ксеноморфов, они шли, точно вырастали из темноты, всё выше и выше. Сначала их было три или четыре, потом, по мере приближения, их становилось больше: такие же высокие и молчаливые, они появлялись за спиной первой шеренги атакующих. Количество их росло в геометрической прогрессии, наполняя коридор зловещими тенями. В какой-то момент это начало напоминать религиозную процессию: толпа монахов приближалась к Людцову в торжественном безмолвии. Крестный ход чужих. Да полноте, ксеноморфы ли это? Собственно, и толпой-то это можно было назвать с большой натяжкой: не толпа это была вовсе, а скорее - правильно организованный строй. Те кто шли впереди казались огромными, с чёрными капюшонами на голове, они двигались как-то по-особенному громоздко и неестественно, словно перемещались на ходулях. Но было в этом ещё что-то от театральной, отшлифованной веками, католической помпезности. Процессия нагнала на кибернетика страху, и он одинаково далёкий от всякой религии, всей шкурой ощутил примитивный. мистический ужас. Если бы обстоятельства позволяли, Людцов непременно сделал бы ноги, дал стрекача. Но куда он побежит, в каких палестинах спрячется? От гостей не нужно бегать, их нужно принимать, привечать, потчевать.