Пансион передержки шлюх

Посреди зимы Каленче шла домой с дня рождения подружки. Колючий ночной холод пробирался даже сквозь куртку, но Каленче ступала медленно и осторожно: на празднике она немножко выпила, а тропинка обледенела. Заур подкараулил ее у дома, набросился с вопросами. Удивленная и испуганная его внезапным напором Каленче объясняла, что была на дне рождения, но он слышал только то, что хотел слышать…

«Ты что, пила?! Шалава!»

Он несколько раз ударил ее по лицу, потом отбросил на бетонный забор… Каленче спасла вязаная шапочка: от удара головой девушка потеряла сознание. Когда она открыла глаза, то увидела Артика с поленом в руках и лежащего на снегу Заура, из-под головы которого расползалась тьма.

Родственники жениха выставили все так, будто Артик давно точил на Заура зуб, завидовал и мечтал его убить. Это было смешно: Арт по сравнению с могучим Зауром казался цыпленком. Потом смеяться они перестали… У Зауровой семьи было гораздо больше связей и возможностей. Многие все же верили рассказу Каленче больше, чем матери Заура. Но Артику в строгой колонии уже от этого не было ни холодно, ни жарко.

***

Дом снова сверкал чистотой, а в холодильнике прибавилось банок и склянок. Каленче нашла у Льва в шкафу давно забытую коллекцию книжек, оставшуюся еще от родителей, и читала запоем все время, пока не скоблила квартиру или не лазала в интернете с телефона. Читать девушка предпочитала на подоконнике, где любил сидеть Апраксин. Периодически поднимала лицо от книги, заложив страницу пальцем и задумчиво хмурясь, смотрела на улицу. А Льву все сложнее было выдумывать оправдания. В конце концов, он признался себе – да, ему, чертовски нравится на нее смотреть. Ну, а что? Красивая же…

Сажа вбежала в дом, когда солнце уже садилось. Лев как раз успел переодеться после работы. Ленча ушла в магазин за молоком, хотя Лев бы спокойно прожил без него и до утра, но понимал, что молодой матери нужно гулять. В свое время Стас ему подобной информацией плешь проел, теперь вот надо же – вспомнилось.

– Я нашла Ленче одно местечко, в офисах вечерами прибирать. Несложно, ничего таскать не надо, и контора приличная, – тараторила Сажа. – Там одна знакомая бабуся работала лет пятнадцать, вот теперь уходит.

– У тебя есть знакомые бабуси? – поднял бровь Лев.

– Нет, блять, только мужики и шлюхи, – ощерилась Кристина.

– На съем-то нормальный хватит вам? – спросил Лев.

Сажа замялась.

– Ну, я ж еще для себя не искала, – наконец, сказала она. – На общагу-то точно хватит, месяца на три. У нас все бабло на Артика уходит, я и своих подкинула. По триста зеленых в месяц, уроды, жмут… – Сажа плюхнулась на стул. – Тебе Ленча фотки его не показывала? Такой же, беленький-нежненький. Короче, ты понял, – вздохнула она.

– Так, – веско сказал Лев. – Завязывай ты с этой общагой. Давайте нормально, без хуйни. Пока тут побудете, в тесноте, да не в обиде. Потом переедете в нормальную квартиру. Для беременных шум вреден, а там муравейник, а не дом.

Кристина покачала головой, молча подошла и обняла его. Лев улыбнулся и обнял в ответ.

После тренировки трое парней сидели, как водилось, на лавочке и лениво болтали. Наступил сентябрь, солнце вставало позже и во дворе было уже прохладно. Хлопнула дверь, на улицу вышла Сажа. Оглядевшись, заметила приятелей и направилась к ним. Подошла, запрыгнула на скамью и уселась на спинку так естественно, словно всегда там сидела.

– Ну, будем знакомы, – улыбнулась она. – Меня Кристина зовут.

– Да знаем, – помедлив, отозвался Костя и выплюнул шелуху от семечек. – Нам Лев рассказывал.

Сажа покосилась на Льва, который был готов провалиться сквозь землю.

– Ты молодец, что ту девочку спасла, – добавил Костя.

Владик молчал и упорно смотрел в сторону. Кристина откашлялась и потянулась к Костиным семечкам. Тот с готовностью протянул ей кулек.

***

Жить с кем-то было непривычно. Лев и с Ульяной-то съехались только за полгода до аварии. А каково было жить с родителями Лев старался по многим причинам не вспоминать. Слишком больно, да и вообще бессмысленно – их больше нет, и незачем тыкать в уже заживший рубец. К тому же, жить с родителями совсем иначе, чем с кем-то другим. В первом случае заботу воспринимаешь как должное, а недостатки терпишь потому, что должен сам. Во втором – никто никому ничего не должен и все может кончиться в любой момент.

До аварии Лев не умел мыть полы, а научился – после. Времени на ползание с тряпкой уходило дохрена, зато потом на руки не липла грязь. Ленча и Кристина за чистотой следили, посуду мыть теперь не приходилось, да и еды в холодильнике сильно прибавилось. Львов запас консервов пылился в шкафчике. С другой стороны, голышом уже было не походить и что на обед съесть – ты тоже не выбираешь… Хотя оно и раньше так было: либо макароны с тушенкой, либо гречка, либо все то же самое и без тушенки.