Панталония - страна чудаков

— Стреляй теперь ты, кум!

Бум!

Все кошки из соседних дворов разбежались куда глаза глядят, собаки лаяли так, будто волка учуяли, куры кудахтали, будто лису увидели, и дым поднимался над тыквой.

В конце концов прибежали их жёны и отобрали тыкву.

Ночью охотники легли спать вместе в сарае, а ружьё под подушку положили. Лежат — не спят, планы строят.

— Теперь ни одна утка над нашей деревней не пролетит, — Тудосе говорит, — все в нашем котле окажутся. Не бывало ещё в Панталонии трёхглазого охотника.

— Мы и в лесу порядок наведём, — подхватил Василе. — Надо мне с одним волком счёты свести. Вот он где у меня сидит, кум! — Тут Василе хлопнул себя рукой по затылку, но было темно, и Тудосе так и не понял, где же сидит этот волк. — Он мою жену напугал! Теперь его поймаю, шкуру спущу и голым в лес пущу. Пусть и другим волкам передаст, что с Василе шутки плохи!

— Ладно, кум, давай спать. А то завтра с глазами сонными ничего не подстрелим. Вон уж и Большая Медведица на небе появилась.

На другой день рано утром взяли они ружьё и бинокль самый сильный, а Василе ещё и хлеба каравай и пошли на озеро. Василе по дороге всё каравай жевал. Только на озере не повезло охотникам. Утки здесь были, ничего не скажешь, да только на месте не сидели. Лишь прицелится Василе, а она — фьюить — и улетит. Это тебе не тыкву с дымохода сбивать!

Целый день бродили они вокруг озера, ломали камыши. Дело пошло к вечеру.

— Темнеет, — Василе говорит. — Утки маленькие, их уже и не видно почти. Идём в лес на крупную дичь охотиться. Не на утиный суп, так хоть на жаркое подстрелим.

Залегли они под кустом, вроде бы в засаде, лежат — дышать боятся. Темень вокруг — ничего не видно. Но Тудосе в бинокль смотрит одним глазом.

— Тсс! Слышу шаги! — зашептал Василе.

— С какой стороны? — Тудосе спрашивает и в бинокль глядит. — Это волк, кум! Матёрый волк! Наверняка тот самый! Стреляй!

Бах!

— Давай ещё раз. Для верности.

Бах!

— Готов!

Вот что могут сделать три глаза, ружьё и бинокль! Осторожно подошли к волку с ружьём наготове, — вдруг кинется! Да только волк уж больно толстый и какой-то грязно-розовый.

— Ой-ой-ой! — закричал Василе. — Это же моя свинья! Тудосе, ты же в бинокль смотрел! Ты что, волка от свиньи не отличаешь?

— Да ведь ночь же, кум. Порядочные свиньи в это время в свинарнике тихо сидят! Откуда она в лесу взялась?

— Наверно, под изгородь подлезла и за мной по крошкам прошла.

— Как хочешь, кум, а полсвиньи мои.

Пришлось Василе соседу одноглазому половину свиньи отдать. Так ведь договорились, когда ружьё покупали.

Святая вода

Проснувшись, Ион первым делом взял лопату и вышел во двор. Долго бродил он по двору и задумчиво тыкал лопатой в землю.

— Чего ты бродишь? Копай, где стоишь! — крикнула ему в окно жена Сынзиана.

— Курятник рядом, — тряхнул бородой Ион. — Нам ведь колодец нужен, а не поилка для кур.

Ион подошёл к воротам, где стояла старая акация. Её посадил ещё его прадедушка. Давно засохла старая акация. В прошлом году только один лист появился на её ветвях. Только один, да и тот пожелтел раньше времени, к Троице. Лист — это всего лишь лист, это не цветение дерева. Ион позвал тогда своего внука, чтобы тот снял последний лист.

— Погляди, — сказал Ион, — это последнее письмо от моего прадедушки. Неси его в каса маре.

Они отнесли лист, прикрепили его к полотенцу среди фотографий родственников.

— Пожалуй, тут, — сказал Ион, воткнув лопату под деревом. — Эта бедная акация устала жить. Даже почернела от времени. Смотрите, какое огромное дерево, его ветви в три двора входят. Столько лет стоять на одной ноге… Держать на себе такую ораву птиц — дроздов, голубей, ворон. Мёрзнуть зимой, как собака без конуры. Как гайдук, встречать ветры в открытом поле и столько раз в жизни сбрасывать листву, сколько раз улетали ласточки на юг!.. Пора и дереву в мир иной.

Ион махнул рукой и стал обкапывать дерево. Корни у акации были мощные, глубокие. Выкопал Ион вокруг канавку, обвязал ствол верёвкой. Старое и высохшее, дерево, однако, не хотело сдвинуться со своего места.

Позвал Ион сыновей, кликнул свояка. Дёрнули как следует — и упало дерево, содрогнулась земля. Показалось Иону: послышался глухой стон. Снял Ион шляпу.

— Вечная память, — говорил крошка Ион, поглаживая дерево. — Ничего. Сделаю из тебя санки. Санки из акации. Всю жизнь стояла, а теперь, как птица, будешь с горы летать.

На месте старой акации стал Ион копать колодец. Копал, копал, а воды не видно.

— Акация-то не зря высохла, — сказал свояк. — Напрасно здесь копаем. Нет тут воды.

— И у дерева есть свой срок, — Ион сказал. — А воду всё-равно найдём. Здесь у ворот самое место для колодца.

Копали-копали — до самой ночи. И только на второй день дошли до глины. Потом стали выбрасывать из ямы гравий. И после обеда вода появилась!

Стены колодца Ион камнем обложил. А сруб и барабан сделал плотник Маноле. Ион привязал к барабану цепь, Сынзиана — новое ведро, и колодец был готов принимать гостей.