Пантанал и дети Ла-Манша

В стенах имелись многочисленные люки, ведущие в технические помещения, но с помощью схемы, где Межеедов указал маркировку, они быстро нашли нужную. За люком обнаружилась железная лестница, по которой они спустились метров на 20.

Внизу нашелся еще один люк с железной рукоятью. Провернув его вдвоем, увидели сухую бетонную нишу. Надев маски, шагнули внутрь. Лучи фонарей освещали не больше пары десятков метров, но было ясно, что это оно. Канал тянулся в сторону залива.

Был он чуть выше человеческого роста и располагался с небольшим наклоном вперед.

— Двинулись! — энергично поторопил майор.

И они двинулись. Впереди маячил 51 километр пути.

Осталось 39.

— Над нами Ла — Манш! — сказал Бекк. — Еще не глубоко, но в самом глубоком месте почти 200 метров![67]

— Необязательно меня пугать! — предупредил Вершинин.

Он вымотался и задохнулся. В канале было недостаточно кислорода. Обнаружилась плохая тенденция. Канал сужался по высоте. Теперь приходилось нагибать голову. Шея болела. А вообще все болело.

Они подкрепились, снова надели маски и продолжили утомительный путь.

25.

Канал сузился настолько, что пришлось опуститься на четвереньки. Майор разорвал свою куртку и сделал наколенники себе и напарнику. Фонари катастрофически садились, поэтому подкреплялись и отдыхали в темноте.

— Ты слышишь? — насторожился Вершинин.

Бекк включил фонарь и его мощности хватило, чтобы осветить ближайшие пару метров.

— Ничего нет!

— Мы сейчас под самой серединой Ла — Манша! Если вода прорвется…

Он представил, как тысячи кубометров ледяной воды врываются в длинную узкую бетонную кишку, в середине которой они находятся. Некуда бежать. А вода все прибывает, постепенно заполняя все пространство.

— У тебя слишком развито воображение, Палыч!

— Откуда ты знаешь, о чем я сейчас подумал?

— Я тебя так хорошо изучил, что в такие моменты ты думаешь прямо мне в голову!

Они засмеялись и смеялись долго. Это было начало истерики.

20.

— Бетон кончился! — всполошился Вершинин. — Под нами земля!

Он остановился, и майор уперся головой ему в зад. Ход давно превратился в ход для одного человека. А теперь еще и все признаки цивилизации иссякли. В свете фонарей мелькала грубо обтесанная земля.

— Я слышал о древних ходах, соединяющих Англию и континентальную Европу! — сказал Вершинин, он задыхался, ему не хватало кислорода. — Читал в сети, что строители евротоннеля временами проваливались в нижние тоннели, прорытые много веков, а может тысячелетий назад!

— Спасибо за лекцию, а сейчас надо двигаться дальше!

20 километров. Я ни за что не доползу, понял Вершинин.

17.

— Я ни за что не доползу! — отчаялся Вершинин. — Оставь меня здесь!

— Как я тебя оставлю, если ты весь ход своим пузом занял?

Вершинин понимал, что напарник прав. Они не только поменяться местами, даже повернуть головы не могли. Узкий ход душил. А что если он станет еще уже? Вершинин с ужасом представил, как застрянет здесь, во многих километрах от выхода. Напарники давно избавились от рюкзаков и курток. Выбросили бесполезные фонари. Наколенник истерлись до дыр, и голые колени больно елозили по земле.

— Я знаю, почему ты меня вперед поставил! Чтобы я не мог назад повернуть! — обвинял Вершинин.

— Для следователя ты чертовски догадлив! — пропыхтел Бекк.

— Ну и дурак!

Майор беззлобно ткнул его кулаком в зад.

— Я же толще тебя, и скоро застряну, когда ход еще малость уменьшится! — настаивал Вершинин. — Предлагаю попятиться назад, где ход позволит нам поменяться местами! В таком случае, если я застряну, ты проползешь вперед и вернешься с помощью!

— На хер ты мне упал? За тобой еще потом возвращаться! Ползи, следователь! Ползи!

12.

Настал такой момент, когда Вершинин застрял. Дернулся вперед. Держало крепко. Попытался назад — держало еще крепче.

Спокойно, без паники, сказал он себе. И в сильнейшем ужасе забился в узкой каменной кишке, застревая уже насмерть.

— Вальжан! Я застрял! — закричал он и не услышал ответа.

— Вальжан? Ты меня бросил? — обвинил он.

Не имея возможности обернуться, вытягивал ногу назад — нога нашаривала пустоту. Вершинин почувствовал леденящий ужас и понял, что сейчас у него остановится сердце. Много лет спустя диггеры найдут в норе закупоривший ход скелет.

Сзади раздалось знакомое пыхтение.

— Вальжан! Ты где был, гад?

— Да съел чего — то! Так что в следующий раз этой дорогой не пойдем!

— Следующий раз? — Вершинин затрясся в нервном смехе. — В следующий раз!

Затрясся и почувствовал, как бока сами повернулись нужным углом, и появилась свобода. Он снова мог ползти!

Кале. Франция.

Европейский он же серый суслик получил стресс, когда его нора начала рушиться. Он выскочил на воздух, вдали светились ночные огни Кале, и в панике заметался, не желая удаляться от привычной норы. Но удалиться пришлось.

Да и норы больше не было. Земля рушилась в разверзшийся колодец, а из него одновременно лезли две чумазые головы с забитыми землей глазами.

Бекк и Вершинин, помогая друг другу, выбрались из глубин холма и свет снаружи показался им таким нестерпимым, что они закрывали глаза руками.

Но снаружи была глубокая темень.