Пантанал и Тектонический Разлом

— Личность убитого установлена по паспорту, найденному в квартире, — доложил Вергунов. — Аполлон Анненский, 27 лет. По нашей базе не проходил. Числился сотрудником модельного агентства «Радуга».

Убитый находился в зале на полу, одетый в изящные панталончики до колен и сюртучок до пупка веселенького фисташкового цвета. Верхняя часть головы отсутствовала.

— Понятно! — проговорил я.

— Выстрелили в лоб. Подробности после вскрытия, — пообещал Голодаев.

— Денег и драгоценностей не взяли, — добавил Баландин.

— Похоже на заказное, — сказал я. — Кто сообщил об убийстве?

— Женщина пришла убираться, а тут…

— Убийство в чистом виде-пришли, убили и ушли. Зачем? Кому пидорок помешал?

— Вынужденно занимающийся! — поправил я. — Не гибкий ты Баландин. Свидетелей опросили? Давайте занимайтесь, чего вас учить!

— Сын мушкетера приехал! — сообщил кто-то.

Я подошел к окну, чтобы увидеть, как внизу паркуется пара длинных черных «Лексуса», имеющих поразительное сходство с катафалками. Сынок с охраной. Я послал вниз Вергунова, умоляя, чтобы он не грубил Сынку и не вздумал грозить ему пистолетом.

— Может еще жопу ему подставить? — возмутился Вергунов.

— Это не обязательно, но будь гибче!

Охрану Сынка в квартиру не пропустили, но самого провели прямиком ко мне.

Сынку недавно исполнилось 39 лет, но выглядел он на 25. Как и на всех официальных фото он был одет в строгий костюм с депутатским флажком и логотипом «Мировой России». Мне так видится, что он и в душ идет в костюме.

Сынок благоухал парфюмом. Особо умиляла прямая челка а-ля «ученик 6-го класса». Боярников обвел присутствующих взглядом, который ему самому казался суровым.

— Что здесь происходит? — спросил он хорошо поставленным «сытым» голосом. — По какому праву вы вломились в мою квартиру? Где ваш начальник?

Кто-то указал на меня. Сынок надменно усмехнулся.

— Какой это начальник? Я требую сюда начальника отдела прокуратуры Коликову!

Я ошибочно решил, что чадо не знает об убийстве, и поспешил сообщить ему об этом.

Лицо Сынка не дрогнуло.

— Я в курсе! — спокойным тоном проговорил он. — Это ничего не меняет! Вы не имели права вторгаться в мою частную собственность!

— В вашей квартире труп лежит без головы! — возмутился Вергунов.

— Ну и что? — сынок красиво приподнял бровь. — Вы что ему голову обратно приставите? Аполика не вернуть, а вы мне эксклюзивный пол затоптали! Вас не учили ботинки снимать? Ах да, с кем я говорю.

Он понимающе усмехнулся. В этот момент все, кто на данный момент имел оружие, испытали острое желание его застрелить.

Но основные события разворачивались не здесь. В глубине квартиры раздался протяжный вздох, потом резкий вскрик, что-то упало, что-то разбилось-и повисла такая тишина, что всем стало ясно, сейчас случится что-то страшное.

— Свидетель! На кухне! — жутким голосом крикнул Вергунов, и все кинулись на шум.

Цеппелин.

На кухню я заходить не стал — был в шоке.

Изящный хрустальный графин не менее полуметра в высоту, полный воды, неподвижно висел в воздухе, никем не поддерживаемый. Из-за легкого наклона вода взбултыхнулась и в таком положении замерла, полная десятков разнокалиберных пузырьков, тоже неподвижных.

У двери, изогнувшись буквой зю, окаменел молодой незнакомый мне оперативник. Лицо у него было удивленное. Уборщица сидела за столом, рука ее была вытянута в сторону молодого. Она была в платочке, одна седая прядь выбилась из-под платка и торчала вбок точно спица.

Помещение затопил резкий похожий на змеиный запах. Некое существо, язык не поворачивается назвать его человеком, пошевелилось и выглянуло из-за висящего в воздухе кувшина. Это движение окончательно вывело меня из себя, хотя все остальное вообще ни в какие ворота не лезло.

— Цеппелин! — совру, если скажу, что это прозвучало мужественно.

Отшатнувшись назад, глянул назад, чтобы увидеть замерших на бегу оперативников. Выпученные глаза, стволы в руках. У Вергунова поднята нога в неестественном положении, видно зацепился носком за половик. Ясно, что ему ни за что не устоять, когда время двинется вскачь.

Цеппелина описали недостаточно страшно. Неживая кожа обливала голову и лицо без бровей и вообще без единого волоска. Глаза пустые, точно высверленные. Двигаясь, он неестественно наклонял голову и тогда кожа на шее собиралась в гармошку словно гофрированный шланг.

Одето «оно» было, как и говорил Лыткин, в косуху с серебряной «Р» на рукаве. Черные брюки заправлены в башмаки с зеркальным блеском. Такое ощущение, у чудовища не получается выглядеть человеком, но оно не очень и старается.

— Стоять! — ворона прокаркала бы лучше.

Я кинулся к Вергунову выковыривать ствол, тот выскальзывал из рук словно намыленный, одновременно застывшая рука подпружинивала, стоило мне навалиться всем весом. На ней можно было подтягиваться.

Цеппелин выдавился из кухни в коридор, змеиная вонь катилась волной впереди него.

Оставив бесплотные попытки завладеть оружием, я кинулся к входной двери. По пути пришлось миновать второго оперативника, а на входе стоял «пэпс» с автоматом, перегораживая выход своим телом.