Пантанал и Тектонический Разлом

— О чем вы думаете, Вершинин? — спросила Коликова в нос.

Она называла меня исключительно по фамилии. Жаль, что я не Худопесов-Несуразский. Чтоб она язык поломала. Об особой чистой любви прокурорских и СК я уже упоминал.

— Нихт ферштайн, экселенц! — браво доложил я.

— Не дерзи! — сказала она на «ты». — Осипов перед смертью к тебе приходил?

— Какой Осипов?

— Дуркуешь, — удовлетворённо заметила Коликова.

— Ах, Осипов! Это которого машина сбила? Не ко мне.

— А сбили его в твоем дворе!

— У меня во дворе каждый вечер кого-то сбивают или убивают. Что я всех должен знать?

Дежурным жестом, наблюдаемым мною в тысячный раз, он сняла очки ручной работы за миллион, протерла шелковым платочком. Люди снимающие очки становятся беззащитными, только не в этот раз. Сразу проступил острый хищный носик, в глубинах черепа ворочались маленькие остренькие глазки, не больше картофельных.

— Как же ты меня достал, Вершинин. С тобой я до пенсии не доживу. И чем ты душишься? Тройным одеколоном? С тобой же люди сидят!

Если бы я был начальником, я ни за что не стал бы вызывать неприятных мне людей и портить настроение с самого утра. Но поэтому я не начальник.

— Теперь о главном, — Коликова водрузила очки, отчего глаза ее не сделались больше даже визуально и спросила. — Ты что творишь, Вершинин? Почему прыгаешь через мою голову? Кто дал тебе право? Ты что совсем оборзел? Напомню, до пенсии мне далеко. Я с тебя живого не слезу! Ты у меня узнаешь, какой я могу быть!

Вот это поворот. Но я к нему был готов. Изобразил полное понимание и даже раскаяние. Покраснел. Сам не видел, но должен был. Вспотел — результат длительных тренировок и самовнушений.

Коликова грубо оборвала поток самых искренних раскаяний.

— Колись, как ты добился, чтобы дело Маслова передали тебе? И не ври мне!

Второе было сложнее. По существующей практике все дела, который вел погибший Осипов, сразу затребовали к себе УСБ. Меня они допросили одним из первых. А что я им мог сообщить? О том, что он заходил ко мне, я умолчал. Но самое обидное, он мало что успел рассказать про Маслова.

Боровик с него пылинки сдувал, шлюх подкладывал, икрой кормил. Почему? За что? Осипов ответа не знал, но оперативники сообщили ему, что осведомители рассказывали, что Боровик держит его на главного советника, гуру.

Чего мог насоветовать рядовой сотрудник Плотины? Или Боровик что-то пронюхал про Двойника? Нюх у папаши идеальный, сколько раз под прикрытием к нему пристраивали, всех потом в Ущелье нашли, там, где раньше Волга текла.

Я вспомнил тот злополучный вечер. Осипов собрался идти за новой бутылкой, когда я спросил:

— Что значит мир изменился? Что Маслов имел в виду?

— Я так думаю, Двойники сами не знают, что кого-то подменяют. Они работают на Плотине, едут как всегда домой, к женам, к семьям. Только это не их жены и семьи, они из другого мира. Он похож на наш, как похожи сами Двойники. Различия в мелочах. У некоторых шрамы отсутствуют, волосы погуще, характер пожиже. Их мир похож на нас, да не совсем.

— Это было бы труднее установить, — возразил я. — Одно дело шрама нет, или уши лопухами. Другое-целый город. Мы же не обращаем внимания на мелочи. Лавки другого цвета-годами будем ходить и не спохватимся. Деревья выше или ниже-разве мы смотрим на деревья?

— Все верно, — согласился Осипов. — Я вспоминаю, как Маслов произнес странную фразу. Я тоже его заявлению не поверил, да и официально ничего не принял, представляешь, что было бы, если бы принял. Обоих бы в дурку определили. Я хотел свести все в шутку. Говорю, естественно ваш мир чище, светлее, люди все добрые, никого не кусают. Может, коммунизм у вас там? Будущее уже наступило. Знаешь, что он мне сказал. Нет, говорит, не лучше. Гораздо страшнее. И сказал это таким тоном, будто признался в страшном грехе. Мне сразу шутить расхотелось.

За окном вечерело. Попрохладнело. С тех пор, как Волга ушла в Разлом, климат стал резко континентальным. Жарко днем, холодно ночью. Но от слов Осипова потянуло настоящим холодком.

— А что в его мире такого страшного, он не сказал? — спросил я, голос отчего-то охрип и ломался, простудился, наверное.

— Сказал, — кивнул Осипов. — Сейчас за водкой сбегаю-дорасскажу. Волосы дыбом встают. Если они к нам вслед за Двойниками ринутся-это будет кровавая бойня каких не видел свет. Конфликт нам игрушкой покажется. Придется вновь проект Пантанал запускать, если технологии уцелели, да и то вряд ли успеем.

— Да кто ринется? — спросил я в уже закрывающуюся дверь.

А потом Осипова убили.

* * *

Получить дело Маслова было не сложно, это было невозможно. В УСБ свой штат следователей имелся на подобные случаи. Если убивали кого-то из ментов, они носом землю рыли и сооружали такую гору компромата, доказывая, что убитый сам был виноват в своем убийстве, и, если бы его не случилось, его просто обязаны были пристрелить сами. Они за это деньги получали.

Как все-таки я его заполучил?