Пантера Людвига Опенгейма

– И когда же? Какого числа?

Дама-архивариус нахмурилась.

– Одиннадцатого мая, вечером. Да, именно так, – кивнула она. – Это я обнаружила его в кабинете – уже мертвым, за рабочим столом. Господин Грумм только что окончил письмо одному из своих клиентов… Пройдите же, не стойте на пороге!

– У меня важное дело, – закрыв за собой дверь, сказал гость. – Астольф Грумм обещал мне показать одни архивные документы. Я готов заплатить вам столько, сколько будет необходимо. Мне нужна одна стародавняя переписка – начала восемнадцатого века… Вы поможете мне?

– Конечно. В память об Астольфе Грумме. Мы все так любили его!.. Что же это за переписка, господин Гедеон?

Давида оставили в небольшом кабинете. Он едва поверил своим ушам. Грумм умер, и когда? – вечером одиннадцатого мая, через несколько часов после того, как он, Давид, вышел из его кабинета!

Чтобы пересмотреть половину писем из пронумерованной деревянной коробки, которую ему принесли, Давиду понадобилось около получаса. И вскоре он жадно читал письмо, написанное около 200 лет назад маркизой Камиллой Ваарден.

«Здравствуй, милая Изабелла!

Я пишу все о том же человеке, кто владеет одновременно шпагой и кистью, как Аполлон серебряным луком и лирой; о том, кто привез с Востока взгляд сфинкса и занимает умы всех наших дам без исключения. Ты уже догадалась, о ком я говорю? Конечно, это загадочный “Р.В.”, друг нашей несравненной Матильды, в мгновение ока ставший ее врагом! Второго дня, как и весь двор, он был в салоне маркизы Санегской. В середине вечера Робер Валантен уединился, открыл свой блокнот и попросил не мешать ему. Его глаза светились таким мрачным огнем и весельем, что, не скрою, мне было не по себе, но я все-таки набралась храбрости, подошла к нему и спросила: чем же так занят наш милый Робер, что оставил нас? Он поднял глаза, но мне показалось, что виконт не видит меня. “Перемещаюсь во времени, очаровательная маркиза, – ответил он. – Это самое увлекательное из путешествий. Но вас я в него с собой не возьму – не хочу напугать!” Но его мрачное уединение еще больше распалило любопытство всех, кто был на балу. И вот тогда у нашей Матильды и созрел коварный план (а может быть, и не у нее вовсе, а у баронессы Морр, которая прежде о чем-то шепталась с герцогиней). Одним словом, под утро, когда все прощались с хозяйкой дома и уже готовы были сесть в свои кареты и разъехаться, это случилось. Один только раз г-н Робер выпустил свой альбом из рук. Но для слуг нашей принцессы, а, может быть, и для тени баронессы Морр – г-на Х, хоть и кривого на один глаз, но способного увидеть все и более того, этого оказалось достаточно. Альбом выкрали. Я была единственной, кто видела, как г-н Робер побледнел. Он бросился искать свое сокровище, но довольно быстро, разгадав ход принцессы, понял, что оно к нему уже не вернется. Тогда он спешно взял шляпу, набросил плащ и исчез. Его карета отъехала от дворца принцессы раньше других. А я, готовая умереть от любопытства, поспешила к Матильде, которой как раз в эту минуту передавали в покоях таинственный альбом… О, милая Изабелла! Когда я увидела это, то сразу поняла, почему так изменился в лице г-н Робер, обнаружив пропажу. И еще я знала наверняка одно: виконт сейчас на пути из Пальма-Амы, и сюда он никогда уже не вернется!