Пантера: время делать ставки

— Точно. Этот Ковш всегда отличался тем, что обладал чрезвычайно цепкой памятью и всегда все помнил. Ничего не терял из виду. Он вообще очень своеобразный киллер. По образованию — актер. Учился в Петербурге, хотя сам родился, кажется, где-то в Прибалтике. Умен и остр на язык. Хотя прочим оружием владеет не хуже языка. Мастер спорта по фехтованию на рапире. В общем, индивид еще тот. Ладно, Мария. Иду на должностное преступление. Ради Родиона. Вдруг — не он? А ты можешь что-то сделать. Вот дискета. На нее я скинул кое-какую информацию о подставе девяносто шестого года, когда Сильвер якобы потерял свою ногу. Затем тут досье на Доктора, он же Звягин-старший, и Алексея Звягина. Оперативная информация по покойному Сереброву. Ну и, наконец, по Ковшу. Внимательно изучи. И не дай бог дискета попадет в чужие руки: вылечу с работы — только так! Уволят по должностному несоответствию.

Я кивнула.

— Теперь у тебя на руках все карты, — сказал мне вслед Альберт Эдуардович. — Смотри не перебери! Будь осторожна, Маша…

* * *

«Ну что же, дорогая моя, — думала я, идя по коридору прокуратуры, — игра и в самом деле предстоит интересная. Судя по всему, придется скататься в Сочи, откуда я вернулась не так давно. Если, конечно, тут забот не привалит… Скажем, новости по семейству Клепиных. А тут много непонятного. Илюша, Иван Серебров, Родион — это еще понятно, не последние люди. Можно поиметь свою выгоду, их прижучив. Но кому же это, интересно, понадобилось — с риском запалиться, попасть на глаза соседям! — выволакивать из квартиры двух никчемных типов, а потом убивать их в самом центре и сваливать в колодец? Неужели в самом деле кодла деда Бородкина? Вряд ли. Клепины, по их классификации, свои братья-пролетарии. Тут, скорее всего. Калабаев напоролся на убийц и получил свою порцию железа. Или не так…»

Внезапно пришел в голову вопрос, который еще пару дней назад был основным, а теперь задвинулся на задний! план, как маленький ребенок, оттертый толпой больших и агрессивных взрослых. Вопрос: а куда же все-таки делся Илюша Серебров? Кто — его?..

Во всей этой ситуации больше всех мне было жаль именно этого мальчика. Мальчика, которого я в глаза не видела, чья перчатка ударила мне в ухо, чей выкидной игрушечный мертвец послал меня по известному адресу, а стрела едва не выбила глаз. Мне стало жаль Илюшу больше, чем босса, который с разбитой головой лежал сейчас в больнице. Больше, чем Игната, убитого ни за что ни про что. Больше, чем Ноябрину Михайловну, потерявшую сразу сына, мужа, а также пусть сводного, но — брата.

Где он, Илюша? Неужели лежит с пробитой головой там, в мертвой тьме, черной тишине, источенной звуком капающей где-то воды? Там, в ста метрах ниже уровня московских улиц, на глубине, куда не смеют зарыть даже поезда метро?

Наверное, у меня не будет больше времени позаботиться о нем. Настало время иных забот.

Всю ночь я читала информацию с дискеты Сванидзе. Наутро я вылетела в Сочи первым же рейсом.

14

Когда я встретилась со Сванидзе возле Сочинского аэропорта, я не думала, что мне предстоит вновь оказаться на том же месте через неполные две недели. Тем тяжелее было вернуться в Сочи обремененной таким грузом проблем, потому что погода стояла тут точно такая же. Когда я уезжала отсюда, отдохнувшая и счастливая, все было так же великолепно.

Найти клинику пластической хирургии, где работал Звягин-старший, оказалось довольно просто. Она располагалась недалеко от городского муниципального пляжа в зеленой пальмовой зоне. Клиника была обнесена высокой металлической оградой со сработанными под золото навершиями. Сквозь прутья ограды просовывались широкие листья пальм. Тут же росли магнолии и рододендроны.

Оказалось, что лечь на косметические процедуры, а уж тем более на операцию можно только по предварительной записи.

— Откровенно говоря, я не понимаю, что вам исправлять в лице и фигуре, — недоуменно произнесла статная женщина-врач с тяжелым подбородком, ведающая распределением мест в клинике, — у вас, слава богу, никаких изъянов нет. По крайней мере, я не вижу, а у меня, поверьте, глаз наметанный.

Я сразу поняла, как мне следует себя вести.

— Вы зна-аете, — протянула я мямлящим жеманным голоском, бессознательно подражая, кажется, Камилле Серебровой, — мо-ой муж, он недоволен моим носом.

— Носом? — вежливо переспросила та. — Обычно мужчин не устраивает другое: грудь или…

— А его не устраивает нос! — капризно перебила я. — И вообще, кажется, его ничего не устраивает! Ну взгляните на меня, что ж ему надо? Зажрался!

— Дело в том, что сейчас у нас напряженка, — сказала врачиха. — Места есть, но не хватает обслуживающего персонала. Два оперирующих хирурга в отпуске, и обслуживать всех желающих… Разве если неофициально, — понизила она голос, — но это будет несколько дороже.

Я пожала плечами:

— Ну, деньги не проблема. Муж сказал, что пусть меня это вообще не волнует. Сколько я должна уплатить?