Пантера: время делать ставки

— Я же говорила вам, Альберт Эдуардович, что я не хочу обращаться в милицию, — проговорила Ноябрина Михайловна густым коровьим голосом. — У меня есть все основания не обращаться в милицию. Это если только в крайнем случае… да и то — не поможет.

— Вот что, — сказал Родион, — я вас не понимаю, Альберт Эдуардович. Давность нашего с вами знакомства вовсе не позволяет вам злоупотреблять доверием. Я не вижу, в чем мы могли бы помочь этой даме в случае, если она и дальше будет изъясняться в подобном же духе. Пусть говорит кто-нибудь один. Хотя бы вы, Ноябрина Михайловна. Проблема — ваша, потому и вам слово.

Гражданка Клепина покорно кивнула.

— Рассказывайте с самого начала. Со всеми подробностями. Не тяните. Тем более что время дорого.

— С самого начала?

Она произнесла это таким тоном, что я на полном серьезе напугалась: не стала бы гражданка Клепина в самом деле излагать ab ovo, как говорили древние римляне, — с самого начала. «Сказал — да будет свет; и стал свет». Ну, и так далее.

Впрочем, в ветхозаветные предания старины глубокой Ноябрина Михайловна не полезла, но начала действительно издалека.

— Я… и мой муж, Саша… Саша — это мой муж… поехали отдыхать в Сочи, — путано сказала она. — В-выдалась возможность. Да. Мы вообще-то в этом году в Сочи с июня жили. У нас там тетушка живет. Вот и мы… А потом… Иван… он уведомил меня, что я должна вернуться в Москву, потому что он уезжает за границу в деловую поездку, а посмотреть за Илюшей некому. А домработницам он не доверяет, да и вообще… зачем домработница, если есть сводная сестра? — с горечью проговорила она. — У него и нет домработниц, в квартире и в загородном доме вечно бардак… если бы не я. Вот. Иван позвонил мне и сказал, чтобы я немедленно из Сочи… как он выразился — верталась назад. Я, конечно, вернулась, и он уехал в Германию. А Илюша — он очень хлопотный мальчишка… ушел, я приглядывала за ним с балкона, но меня отвлек Игнат, и я… я не углядела. Илюша… пропал.

— Позвольте, позвольте, когда это было? — спросил Родион Потапович, снимая и протирая очки. Это было первым и самым верным признаком того, что босс раздражается. Еще бы! Ему пытались пропихнуть дело, которым должен заниматься участковый лейтенантик, а уж никак не он, Родион Шульгин, сыщик высшей категории! Я знала за боссом этот грешок — некоторое самомнение — и потому прекрасно понимала его состояние.

— Что? — переспросила Ноябрина Михайловна.

— Когда пропал мальчик?

— Двенадцатого. Двенадцатого сентября, позавчера… я же уже говорила.

— А в котором часу мальчик вышел, как вы говорите, за кефиром?

— А в перерыве.

— Что, простите?

— В перерыве футбольного матча. Игнат смотрел, вот я и запомнила.

— Футбольного матча? «Локомотив» — «Спартак»? Следовательно, мальчик вышел на улицу между сорока пятью минутами шестого и шестью, поскольку матч начался в пять вечера, — подсчитал Родион. — А где это происходило?

— Что? — переспросила тугоухая посетительница.

— Я спрашиваю, где это произошло? На какой улице?

— Так на Космодамианской набережной это, значит… — ответила Клепина. — Вышел во дворик, а там рядом магазинчик маленький. Прямо во дворе. Мы там всегда продукты покупаем. Этот магазинчик с нашего балкона даже видать. Вот он туда и пошел, Илюша. И исчез. Совсем исчез. Я думала, он под деревом спрятался… там под нашими окнами деревья растут, и поэтому не видно из окна, что у подъезда происходит. Спустилась. А его нет. Около подъезда вообще никого не было. Тишина.

— Я-а-асно, — мрачнея, протянул Родион, — значит, по-вашему, мальчик вышел из дому среди бела дня, в центре Москвы, в час пик, когда на улицах полно людей и особенно машин — и пропал? Тем более шел он не куда-нибудь в неопределенном направлении, а в магазинчик, который виден из вашего окна? Куда же он мог деться? Вы знаете, Ноябрина Михайловна, а не склонен ли ваш Илюша к злым шуткам? Как он к вам относится?

Гражданка Клепина потупилась. Она затеребила рукав и стала возить своей растоптанной эрзац-туфлей по нашему многострадальному — недавно купленному и уже помеченному Сванидзе! — ковру.

— Я поняла, что вы имеете в виду, Родион Потапович, — проговорила она, — вы думаете, что мальчик просто над нами подшутил. Я тоже так сначала и подумала, потому что он проказник и некоторые его шутки и выходки очень злые. Видите ли, он, Илюша, из богатой семьи, в то время как я… мы…

«Бедные родственники», — подумала я.

— Бедные родственники, — в такт моим мыслям договорила Ноябрина Михайловна.

Родион не спеша, с достоинством откашлялся и промолвил: