Панцирь (СИ)

Само по себе оно кошмарное. Уродливое, абсурдное, как типичная страшилка, продукт хади низких кругов, из тех что развлекали хат в самых тяжелых чертогах работ: на шахтах, в хтон-котлах и на примитив-мануфактурных линиях.

Еще и питалось человеческой плотью, несмотря на гуманоидные черты происхождения — омерзительное нарушение законов.

— Я в растерянности, — произнес Звездочет.

— Да уж понял.

— Не ерничай. Долбанный мутант-кентавр доедает тело Идола, то с чем мы еще вчера планировали сражаться.

Иронично заметил:

— Мелковат получается выбранный враг.

Но тут же мне по нутру как ножом резануло эхо возмущения и тоски. Идол не то с чем стоило шутить. Уже дошутились.

Понял, понял, — уймись, и без тебя тошно.

— Какой был, — Звездочёт не разделял веселья. — Придется отступить. Я, братец, внезапно понял, что не хочу знать таланты красавца. Больно все неоднозначно, и больно мало у нас огнестрельных даров.

— Поддерживаю. Хотя твоя тактичность в высказываниях обезоруживает.

Отступить мы не успели.

По ушам ударил трубный вой. Пространство внизу исказилось. Длилось это всего две секунды, но мне хватило чтобы проникнуться.

— Вот же тварь…

Волевой вихрь.

Сердца бешено заколотились, в кровь щедро залилась химия. Тело тянуло к действию: бить, бежать, прятаться, но я выбрал заворожено смотреть.

В двадцати шагах по спуску, над снежным покровом, закрутились два небольших восьмигранника сочного фиолетового цвета. Их движения становились все быстрее и быстрее, затем по местности разлился тонкий и звонкий технологический свист.

Это произошло.

Восьмигранники исказили пространство сферой бледной бури, реальность в ней на несколько секунд распалась на шевелящиеся полосы-плети, меж которыми проглядывал невыносимый алый и черный цвет. Мир соединился, сфера сошлась, восьмигранники разорвались, затем скрепились, а после вновь разошлись, чтобы построить сложную геометрическую сеть-фигуру — карту закона-организации, растянутую на четырёхметровое полотно реальности.

Взгляд на любой из элементов приводил к всплеску головной боли и моментальному помутнению зрения.

Всетворец.

— Дрянь, — прошипел Звездочет.

Еще три секунды и вся невероятно-сложная геометрия, непознаваемая истина, стягивалась в одну фиолетовую каплю. И застывал звук — монотонное гудение, как жужжание тысяч пчел.

Миниатюрная фиолетовая сфера, такова была эта доля звездного мёда.

Дар Всетворца.

Идеал.

Закон.

Я еще только думал о том стоило рисковать или нет, а кентавр уже двигался в нашу сторону.

Реальность будто уплотнилась, только сейчас подметил: стало тяжело дышать, тяжело существовать. Мыслительные маршруты сконструировали заготовку догадки, но ум не поспевал за происходящим. Ощущение странности облепило нутро.

Пока мы привыкали к давлению реальности, тварь сократила дистанцию до сотни шагов.

Звездочет поднялся во весь рост и, как пьяный, двинулся в сторону мёда.

О, Всетворец. Вон как свободную ладонь в кулак сжал. Жадность сыграла злую шутку, никакие моды не помогли.

Он посчитал произошедшее знаком побороться за награду? Точно сказание третей родительницы в зад ужалили. Предвидел что возможности отступить не будет? Вряд ли что-то из этого, скорее просто сглупил.

Звездочет сделал четыре шага и почти завершил пятый. Таран, шипящей бурой энергии, появился в четырех метрах ниже и влетел в грудь с силой снаряда стаб-баллисты.

Действительно, дрянь.

С другой стороны, чего я вообще ждал?

Волевой конструкт, сделав дело, осыпался бурым пеплом и скорлупой. На снегу остались щедрые кляксы, а в воздухе застыла вонь жженой резины.

Звездочет, точно собранный из прутиков, не устоял, влетел обратно на верхушку, на ходу несколько раз перекувыркнувшись. Меч отлетел далеко в сторону.

Белизну, вокруг нас, покрыли красные точки.

Бросил взгляд на лицо старшего: кровавая маска, глаза закрыты. Похоже потерял сознание.

В се-таки оракул. Вот и все ответы.

Ледяная мысль существа сдавила череп:

“Дар принадлежит мне”.

Моды заработали на пределе, безостановочно щелкая. Они отсекали ментальные отравления.

Дела становились хуже с каждой секундой.

Дар оракула, наличие сознания, телепатическое общение.

Кентавр двигался к нам, создавал волевые конструкты вокруг тела — синие и черные блок-щитки. Он остановился в десяти шагах. Я приготовился, подняв топор и импровизированный нож из наконечника копья.

“Смеешься, да, жучок? ”

Интонация внутри черепа резанула насмешкой.

Кентавр снял корону помех, и я разглядел его; это чуть меня не сломило.

Прекрасен.