Папа

– Идем? Ты готова? – Настя была в коротких джинсовых шортах и кофте с плечами на размер больше, чем нужно. Было непонятно, это домашняя одежда, или она уже готова к выходу.

– Проходи пока. Мне нужно дождаться папу. Он из Москвы должен вот-вот приехать. Я его встречу, и мы сразу пойдём. – Настя взяла Костю за руку и повела в свою комнату.

Косте нравилось у Насти, но он немного стеснялся. Огромная квартира была сделана из двух трехкомнатных, соединённых вместе.

Просторный холл без дверей и перегородок переходил в столовую и кухню. Наборный паркет блестел, а массивная дубовая мебель создавала ощущение антикварного магазина. На тумбочках, комодах и специальных подставках стояли всевозможные вазы и статуэтки. Единый стиль не прослеживался. Здесь были и китайские вазы, и скульптуры с античными героями, а на одной из тумбочек стоял телефон, выполненный «под старину», но с современным проводом, уходящим куда-то в стену.

Костю всегда веселила картина во всю стену прихожей, на которой Настин отец стоял посреди ржаного поля в белой рубашке-вышиванке, держа за руку Светлану – его вторую жену, одетую в простое деревенское платье.

Настина комната отличалась от остальной квартиры. Вернее, задумывалась она как продолжение целостности дизайнерского плана. Это можно было понять по строгой дубовой паркетной доске и белому потолку с классической лепниной. Но все остальное в этой комнате выдавало совсем другую натуру, которая вынуждена была здесь жить, но выстраивала свой быт ровно так, как ей нравилось.

– Садись. Хочешь что-нибудь? – Настя запрыгнула с ногами на стоящую у стены кровать и, похлопав по застеленному наспех покрывалу, пригласила Костю присоединиться.

Костя сел. Настя, обняв его сзади за плечи, наклонила голову и снова засыпала своими непослушными кудрями.

– Ничего не хочу. Я очень соскучился. – Костя обернулся, привлёк Настю в свои объятия и осторожно положил к себе на колени.

– У меня сегодня есть сюрприз для тебя. Но чтобы он получился, нужно успеть до начала заката.

– Сюрпри-и-з? Я обожаю сюрпризы. – Настя взглянула на настенные часы в виде обхватившей дерево панды. – Через сорок минут пойдём. Даже если папа не вернётся.

– Хорошо. – Костя наклонился к Насте и осторожно поцеловал краешек её губ. Она обхватила его шею, прикрыла глаза, отбросив осторожность, попробовала его губы на вкус.

– Люблю целоваться с тобой, – Настя на ощупь нашла провод прикроватного ночника и выключила свет.

Римская штора опущена. Оставшаяся гореть настольная лампа была направлена на лежавший на столе открытый учебник. В комнате наступили сумерки, спасаемые от наступления ночи лишь маленьким кругом искусственного солнца, которое, как казалось, через несколько секунд должно упасть за горизонт.

– Настя. Когда папа прилетает? – Дверь неожиданно открылась, и в комнату заглянула Светлана. По надетому белому махровому халату и мокрым волосам было понятно, что она только вышла из ванны.

– Ой, простите, – Она ехидно улыбнулась, но даже не подумала выйти.

– Можете не вставать, привет, Кость. Я вдруг совсем забыла, по Москве Саша прилетает или по нашему.

– Добрый вечер, – Костя смущённо разомкнул объятия и приподнял Настю со своих колен. – Самолеты всегда по местному времени, а поезда по московскому.

– Так это, значит, во сколько? – Светлана начала подсчитывать в уме, но так и не могла сообразить, когда же ждать мужа.

– Свет, папа уже должен прилететь. Наверно, где-то по дороге к дому. – Настя встала с кровати и включила верхний свет.

– Ты уверена? Я тогда побежала одеваться. – Светлана удалилась, а Костя с Настей, посмотрев друг на друга, вдруг негромко прыснули смехом.

Света была старше Насти на одиннадцать лет и считалась её мачехой, но отношения между ними сложились, скорее, дружеские. Родители у Насти разошлись, когда ей было пять лет. Затем её настоящая мама вышла замуж за итальянца и уехала с ним в Рим. Она иногда звонила, раз в год приезжала в Москву, но с дочерью виделась не в каждый раз. Иногда Настя сама ехала в Москву, где проводила с мамой день, и возвращалась домой. Реже мама приезжала в родной город, чтоб повидать бывших подруг и любовников.

Свету Настя не считала второй мамой или мачехой, они были подружками. Папина молодая жена нравилась Насте веселым нравом, детской непосредственностью, к тому же она была убеждена, что Света по-настоящему любит её отца.

– Покажи мне, что ты нарисовала последнее? – Костя встал с кровати и подошёл к письменному столу, за который села Настя.

Стол небольшой, заваленный альбомными листами, красками, стаканами с кисточками, карандашами. На краешке лежали пара учебников по «Международному праву», на прибитой к стене полке ещё несколько книг по юриспруденции.

На подоконнике сохли несколько акварелек. Некоторые лежали здесь очень давно, было видно, что краска неровно выгорела от солнечных лучей. На спинке стула висели несколько маек и бюстгальтер.