Папа для юного дракона

– Мама, дай ням-ням! Вере дай нянм-ням! – терзали женщине душу и сердце. Но, во-первых, он недавно поел. А излишнее питание могло спровоцировать ожирение. А во-вторых, Марьяна решила проявить твердость характера, так как была у юного графа и за маму, и за папу.

– Граф Верес, прекратите истерить! – лицо женщины стало серьезным, даже строгим, голос посуровел. Она возвышалась над малышом как скала, сложив руки в замок перед грудью.

Мальчик на какое-то мгновение перестал кричать, посмотрел на мать хитрым взглядом, моргнул, хлопнув длинными рыжими ресницами, пока еще совершенно сухими. Но не успела она выдохнуть от облегчения, как тот заревел, теперь уже по-настоящему, извергая целый водопад слез и скорбно складывая свои пухлые губки.

– Пойдем, я тебе книжку почитаю! – мать решила переключить внимание ребенка на что-то другое. Книжки Верес обожал и мог слушать часами. А она тем временем привела его в кабинет, сообщив управляющему, что встреча сегодня пройдет втроем. Управляющий хоть и поморщился, но промолчал.

Верес был очень крупным и рослым малышом. Кто не знал его истинный возраст, давали ему три или даже четыре года. Только умом он был ровно на свои два.

Верес Родвэй, предполагаемый погибший отец ребенка, не был высоким мужчиной, скорее среднего роста. И волосы его хоть и были рыжими, но имели совсем другой, морковный оттенок. А кудряшки мальчугана отливали цветом старой меди. Но так как фамилию он носил Розенталь, вопросов брюнетке Марьяне никто не задавал.

Честно говоря, женщина уже не раз пожалела, что решилась на такой шаг. Растить мальчугана в одиночку было крайне сложно. Ей нужна была помощница, а лучше муж. На помощницу банально не было денег, а муж? Кому она нужна, как говорили в народе, с прицепом? Мужья стремились правдами и неправдами заполучить своего собственного наследника. А Вересу светило лишь полуразоренное графство. И лишь Вишлес мечтал шагнуть вверх по титулярной лестнице.

Но при всем при этом сынишку Марьяна очень сильно любила. И несмотря на свои же жалобы и причитания, доведись ей повторить этот путь, прошла бы его снова.

Чтобы сын не мешал разговору, она вместо обещанной книжки, поставила перед мальчиком тарелку каши. Ребенок был очень общительным и добрым. Он никогда не жадничал и всегда делился игрушками с редкими гостями. Но все, что касалось еды делало из него эгоиста. Складывалось впечатление, что юный граф все время ходит голодным. Поэтому Марьяна рассчитывала минут на пятнадцать тишины. С ложкой малыш управлялся пока еще не очень хорошо и обычно ел долго.

Только сегодня что-то пошло не по плану. То ли он обиделся, что книжку ему никто не почитал. То ли чечевичная каша решительно не понравилась и не прошла сравнения с тортом. Пока управляющий раскладывал свои талмуды на столе с другой стороны от мальчика и негромко беседовал с хозяйкой, Верес, на которого взрослые какое-то время не обращали внимания, соорудил солидную такую горку из каши на столе. И в момент, когда его мама произнесла:

– Мартин, я бы хотела послушать ваши предложения по улучшению работы наших арендаторов! – малыш с криком «Бабах!» прихлопнул ладошкой свое сооружение, посылая заряды каши во все стороны, испачкав и маму, и управляющего, и важные бумаги по ведению хозяйства.

Мартин на разговор в присутствии малыша согласился, скрипя зубами. Он был убежденным холостяком и малышей терпеть не мог. Поэтому после «обстрела» психанул, вскочил на ноги и со злостью смахнул бумаги на пол со словами:

– Да катитесь вы со своим поместьем! – и выскочил из кабинета, даже не попросив причитающегося ему жалования. А Марьяна поняла, что осталась с проблемами опять один на один.

А утром нарисовалась еще одна неприятность. К Марьяне явилась неожиданная гостья. В Орбурге все знали, что старуха Ардон не имела привычки предупреждать о своих визитах и являлась как снег на голову.

– Чем обязаны? – графиня встретила гостью неприветливо. Ничего хорошего от старой сплетницы она не ждала.

– Я могу пройти? – Ардон подняла на женщину свои мутные глаза. – Не бойся, графинюшка. Я с добром пришла.

Даже если бы старуха пришла ее грабить, она бы все-равно пустила бы ее на порог. Мешало проклятое воспитание и осознание, что старость нужно уважать. А Ардон имела самый солидны возраст из Орбургских кумушек. Марьяна пропустила ее в холл и предложила присесть в глубокое кресло, стоявшее у стены. А сама застыла напротив, не понимая, что нужно незваной гостье. Та, тем временем достала свою неизменную трубку откуда-то из кармана, собираясь прикурить.

– Простите, – кашлянула хозяйка дома, – у нас в доме маленький ребенок, поэтому мы не курим в помещении.

– Пардоньте, – вздохнула Ардон и спрятала трубку обратно. – Я чего пришла-то…

Она неловко начала разговор, словно сама стеснялась своего визита.

– Сплетни о тебе, голубушка, ходят разные. Я вот решила своими глазами посмотреть и решить, где правда, а где ложь.

– Посмотрели? – мрачно отозвалась Марьяна и выразительно глянула на входную дверь, намекая, что старуха может уходить.