Папа, я проснулась! (сборник)

— Вопросы есть? — напоследок спросил Муха. — Тебя интересует — что, откуда?

Бардияш отрицательно покачал головой. Глаза его разгулялись вовсю.

Эх, Бардияш, Бардияш! Где он был, где был твой здравый смысл?.. Нет, прав был Владимир Иванович, ох прав!..

— Заклинаю, а то будет плохо! — громко из окна такси грозил Миша Муха. — Заклина-а-а-а-а-а-аю-ю-ю-ю-ю-ю… Только три-и-и-и-и-и! — Машина взревела и унесла Муху в прекрасное далеко…

Бардияш тут же бегом собрал по дому пустую посуду: банки, кастрюли, вазы. Снес все в подвал, достал перочинный ножик и… проковырял в трубочке большое отверстие. Оттуда щедро и ароматно полилось.

Буквально за сутки мастер цеха ликеро-водочного завода «Буковинский праздник» с удивлением обнаружил серьезную утечку спирта. Дирекция вызвала милицию. Следственная группа вызвала двух рабочих, которые аккуратно вскрыли плитку в цехе, и следователи пошли вдоль незаметной с первого взгляда «левой» тонкой трубки, которая привела их в соседний, стоящий за хлипким забором, неказистый домик. А дальше было дело техники. В подвале дома был обнаружен в хлам пьяный Бардияш, и пока он проспался, пришел в себя и протрезвел, Муха уже улетел. А Бардияш теперь сидит…

«Отдам осла в хорошие руки»

Если на столбе или заборе висит бумажка, значит, ее не просто так повесили. Ее повесили в надежде, что человек обязательно подойдет, прочитает, оторвет из бахромы, внизу листка нарезанной, номер телефона. Ну и, может, позвонит.

Я, например, всегда читаю такие объявления. Во-первых, человек же ждет. Чтоб ему позвонили.

Вон однажды мне несказанно повезло. На заборе увидела такое, написанное ужасно корявым почерком:

«Продаєсэ стара хата. Є кєрница и город. Питайте вуйну Марію або сусідів спитайте де вона подалася. Може за хлібом а може в дітей. Адреса: село Буджіука, вул. Головна та шо була Леніна номер 17 Але хата тепла є горище та підпіл. Або може в церкву пішла якшо неділя».

То есть продается старый дом (хата). Есть колодец («криниця» по-украински) и огород. Спрашивать тетку Марию или спросить соседей, куда она ушла: может, за хлебом или у детей. Адрес: с. Будживка, улица Центральная, дом 17. И добавлено, чтоб не сомневались, что дом теплый, есть чердак и подвал. И еще добавлено, что бабушка может и в церковь пойти, если воскресенье.

За этим вот клочком — какой характер, целая жизнь и судьба. История.

А когда-то давно я увидела на автовокзале еще одно объявление.

Первая строчка уже практически выцвела от солнца и растеклась по листу от дождей:

«Отдам осла в хорошие руки».

Вторая строчка была посвежей, видимо дописывали недавно:

«Готов обсуждать».

И третья — совсем свеженькая, видимо дописана вчера или сегодня:

«Могу доплатить».

Номер телефона и подпись: «Грыгоровыч».

Все. Упускать нельзя. Я немедленно сорвала номер телефона и немедленно позвонила. И сразу сказала, что осла взять никак не могу, но помогу найти хорошие руки. А в обмен приеду на него, осла, посмотреть и послушать про него историю. Идет?

— Та, конечно, приезжай, чиго уж там! — согласился Грыгоровыч.

Уточню. Это было в тот переломный момент, когда бывшие республики уже начали отделяться и разделяться границами, но страх и почтение перед даже самым мелким начальством и мода носить на праздники фанерные лопаты с портретами апологетов еще была.

Его звали Василий Алибабаевич, этого осла. Грыгоровычу его подарили маленьким осленком, когда Грыгоровыч был в Молдавии. На Пасху его пригласили к куму Октавиану Деомидовичу, начальнику местного отделения милиции. А в день Пасхи сами знаете: весело, пьяно и люди добрые — бери все. Дарят и дарят. Подарили Грыгоровычу несколько громадных заплетенных ивой бутылей вина, потом яблок пару ящиков, еще с прошлого года крепких, компотов всяких — персиковых, грушевых, всяких.

— Что ж тебе еще подарить, пока я пьяный? Ай, — говорит кум Октавиан, — есть у меня еще кое-что! Та ла-а-адно! Бери! От сердца отрываю, но ты, кум, такой хороший человек, Грыгоровыч ты мой! Эх! Бери!

И, заранее причитая от предстоящей разлуки, кум Октавиан заводит Грыгоровыча на задний двор, а там — ослица (Верещага по имени) и он — ослик. Стоит. Сердце сурового Грыгоровыча дрогнуло и зашлось. Плюшевый, игрушечный почти, глаза… ну как у Софи Лорен глаза! — фиолетовые мокрые чернильные капли, как будто он только-только плакал. Невинное личико, уши бархатные на башке — два, ножки стеснительно поставил, как первоклассница, — четыре. Крепенький сам, литое тельце, коренастый. «Ну повезло», — сразу подумал Грыгоровыч. «Ну повезло», — сразу подумал хитрый Октавиан, глядя, как Грыгоровыч растаял от умиления.