Папа, я проснулась! (сборник)

В одной из книг — вот ей-ей, для красного словца — я написала, что жизнь прожила, а на воздушном шаре не летала. Света мало что красивая женщина, талантливая, умная, мало что прекрасная мама юноши Антона, который и сам является незаурядной личностью (я о нем тоже писала в предыдущей главе о поездке в город Кишинев), мало что ее знает вся страна, а также другие страны Европы, мало что она невероятно щедрая, последовательная и очень цельная, как крепкое тугое пшеничное зернышко, Света — человек-инструмент. Нет, не рояль, не скрипка, не арфа. Она — инструмент Небес. Она деловито помогает Небесам выполнять самые сокровенные человечьи желания. Она не просто выполняет желания, но и чувствует себя при этом невероятно счастливой. И поскольку она прочла мою книгу, увидела там, что все мои желания практически сбылись, кроме одного — путешествия на воздушном шаре, смекнула:

— Ага.

— Ой… — ответила на ее предложение я.

— Да-да! Все решено! — тоном, не терпящим, как говорится, возражений, ответила Света. — Будем выполнять… желание.

Тогда я подумала, что, скорей всего, буду занята: два концерта за три дня, много встреч, выступлений других, любимых мной литераторов, актеров, музыкантов, лекции театроведов, литературоведов, политологов, философов. Отговорюсь, подумала я. Ну куда мне?! Трусливой. С очевидной акрофобией, навязчивой боязнью высоты. Как-то я писала, что даже мультфильмы со своими детьми не могла смотреть, если там персонажи с клейкими пальцами, вырабатывающими паутину, или с ушами летучей мыши лезли куда-то наверх и оттуда сверху отважно прыгали, сползали или кричали, потому что не могли слезть. Да что там! Книги Жюля Верна (я говорила, что у меня воображение?) — и биография великого романиста, где про его полеты над Атлантикой, хоть и были привлекательны и вызывали восхищение бесстрашием людей, что поднимались в небо на аэростатах, все же порождали у меня ужасное головокружение и страх. Тем более Жюль Верн и сам потерпел крушение. Нет-нет, решила я, обязательно буду занята. Очень занята.

Свободное «окно» во времени Света нашла сама.

А как она меня обрабатывала!

В вечер моего приезда она примчалась в отель нарядная, в роскошных, как мне показалось, пестрых пижамных штанах (как же они ей шли, эти штаны!), в каком-то невообразимом шикарном жилете, прихватив с собой от вечерней прохлады изумительный белый шарф-палантин, вышитый бисером. На палантине, как живые, бегали, сновали, блестели, сверкали и переливались нежные синие птицы на бело-серых хрупких ветках. В обеих руках Света тащила в фирменных пакетах горячие плацинды, конфеты и вино. Сияюще-красивая и, как выяснилось потом, по уши влюбленная, она появилась в дверях моего гостиничного номера. И с ее приходом заиграло все вокруг, стало праздничным, радостным, в номер принялись стучать как бы между прочим другие участники конференции, кто приходил с чайником, кто со стаканами, кто с пирожками, кто просто заглядывал на шум и смех.

— Тысячи… Миллионы людей мечтают подняться в небо на воздушном шаре, — помахивала Света перед моим носом пальчиками, собранными в горсточку, — а вы что?! Это же впечатление на всю жизнь! Бросьте себе вызов в конце концов! — гнула свою линию Света, ей и в голову не могло прийти, что она не сможет затащить меня на борт… Вернее, в корзину. — Набор высоты, скорость и прочее совершенно не чувствуется, вы наслаждаетесь чувством свободного плавания. Вы как будто медленно вальсируете в воздухе. В конце концов, вы сможете объять необъятное! Вот увидите.

— А корзина, — немедленно уловив мою тревожную мысль, сообщила чуткая Света, нарезая плацинду, — сделана из виноградной лозы. Поэтому она прочная, гибкая и упругая.

— Но… Я даже боюсь смотреть вниз с балкона второго этажа… — робко возразила я.

— Хм… Сравнили! Корзина — это же кор-зи-на. Это ж не балкон! — Света постучала кулачком мне по лбу. — Что за глупости! Балкон — это обыденность, это проза, тривиальность, — объясняла Света, подсовывая мне и сама аппетитно поедая горячий ломоть плацинды с сыром, — а корзина под аэростатом — это небо, воздух, поэзия. Это чудо. В корзине вы не будете бояться.

— Буду. Но никто об этом не узнает. По мне не видно.

— Да вы когда попадете в корзину, когда вы подниметесь в воздух, когда вы будете плыть по небу… Да вы просто не поверите всему этому. Поэтому страху не будет там места. Феномен аэронавтики в том, что все летают стоя. А если ноги имеют твердую опору, человек чувствует себя в безопасности. Между прочим, стоя (а не лежа или сидя) человек быстрей выздоравливает! — убежденно закивала Света в знак согласия со своей же сентенцией, встала и произнесла тост: — За тех, кто в небе.

— Эээй, ладно! — Красное молдавское вино сделало свое дело, и я, как Скарлетт, решила подумать об этом завтра. Или послезавтра.

Послезавтра пришло быстро. Буквально два стеклянных теплых шарика — и уже послезавтра. Света появилась в холле отеля и ужасно раскомандовалась:

— Наденьте брюки. Возьмите курточку. Там, на высоте, может быть прохладно.