Папа из Огня (ЛП)

— Ну, по-моему, это очевидно. Любому посчастливилось бы назвать вас своими спутниками жизни… — Грейсон прервался, когда чайник засвистел. Но когда он поднял его, то пошатнулся, так как руки его устали за день, и ударился животом о край горячего металла. Это было всего лишь короткое прикосновение, но я знал, что его хватило, чтобы задеть кожу. Грейсон выругался и с грохотом поставил чайник обратно на плиту.

— Ах, черт, — пробормотал он, поднимая рубашку и касаясь красной линии рядом с пупком.

— Ты в порядке? — спросил я, вставая. — Ребенок…

— Я в порядке. Просто слегка обжегся. Кажется, что все вокруг хочет меня поджечь.

Я подошел к нему и убрал его пальцы от ожога.

— Выглядит весьма болезненно.

— Если бы я только умел так обращаться с теплом, как ты, — сказал он. — Еще мази?

— Если ты позволишь… — Я задрал рубашку на его беременном животе и опустился перед ним на колени. Затем, зажав его живот между ладонями, провел языком по ожогу.

Грейсон ахнул и схватил меня за запястья.

— Что ты делаешь?

— Я… Разве это не человеческий обычай?

— Облизывать меня?

— Я прошу прощения. Я подумал, что, возможно, для людей нормально использовать такой контакт, я неправильно истолковал…

— Что? Почему ты так подумал?

— Ты, кажется, одержим идеей лизания.

Грейсон засмеялся.

— У людей точно нет такого обычая. — Он скользнул руками вниз по моим запястьям к ладоням, и сжал мои руки. — Но… я не против, если ты сделаешь это снова. Для облегчения боли, понимаешь? Кажется, это работает.

Медленно, я снова провел языком по покрасневшему ожогу. Я постарался полностью покрыть его, двигая языком по нему. Я услышал вздох Грейсона, и он осторожно отвел мои волосы в сторону кончиками пальцев. Я почувствовал, как во мне нарастает жар, жар к нему. Я прижался губами к его коже в легком поцелуе, двигаясь вверх по его животу.

— Там нет ожога, — прошептал он.

Я поднялся на ноги, и Грейсон провел руками по моим до локтей. Я придвинулся к нему ближе, так, что его живот прижался к моему, поднял его руку и отодвинул повязку. Ожег все еще был покрасневшим на запястье, расплывчатый красный рубец, но он хорошо заживал. Я поднес его руку к губам и поцеловал, лаская языком, и чувствовал пульс Грейсона. Он посмотрел на меня, и я увидел в его глазах такое же желание. Затем он наклонился ко мне, и я прижался губами к его губам.

Поцелуй был долгим, немного неловким с моей стороны, ведь я никогда раньше ни с кем не целовался, но Грейсон направил меня и провел рукой по моей шее, притягивая ближе к себе. Я исследовал его тело руками, двигаясь от его живота к талии, затем вниз к его упругой попке. Он тихо застонал в ответ на мои прикосновения, и я почувствовал, как мой член сразу же стал твердым для него.

Грейсон провел пальцами по моей спине к заднице, и когда он сжал ее, мое желание взревело, избавляя меня от всякой сдержанности, и я подхватил его за бедра и усадил себе на талию. Грейсон обхватил меня ногами, и я держал его так, сцепив руки под ним. Он прижимался ко мне своим беременным животом, и между нами было достаточно места, чтобы я мог поцеловать его, но не могли дотянуться друг до друга губами. На секунду мы напряглись, а потом разразились смехом.

— Что говорится в драконьих обычаях о том, как трахать беременную омегу? — спросил он.

Прямота его вопроса удивила меня, но лишь на мгновение.

— Мы заботимся о наших омегах, — сказал я. — Каждая потребность должна быть удовлетворена. Некоторые говорят, что только так детеныши станут сильными.

— Хорошо, — пробормотал он. — Потому что я хочу, чтобы ты многое сделал со мной.

Глава 9 Грейсон

Момент, когда он поцеловал меня, был похож на рассеивание облаков в дождливый день. Я не понимал, насколько сильно я хотел Альтаира, пока он не заключил меня в свои объятия. Его язык, касающийся моей кожи, пронесся огнем по моему телу, пробуждая каждую клеточку, и сделал меня таким твердым и мокрым, что я не сомневался, что он сможет это почувствовать. Я хотел, чтобы он это почувствовал. Я хотел, чтобы Альтаир знал, как сильно я хочу, чтобы он использовал свой язык в других местах, чтобы я стал его омегой.

В то, что это происходило, верилось с трудом. Я парил на седьмом небе, когда он принес меня в свою комнату, положил на кровать и поцеловал мою обнаженную грудь, мне пришлось напомнить себе, что нужно дышать. Его кожа была такой теплой, такой приятной и успокаивающей. Я хотел почувствовать его тепло на себе, такое покалывающее, сияющее тепло, какого я никогда не чувствовал. Я хотел почувствовать, как оно окружает меня, когда Альтаир обнимает меня, и даже больше. Я хотел почувствовать его в себе…