Папа Хемингуэй

— Я знаю, как избавиться от нашей болезни, — однажды сказал он. — Мы с Мэри едем в Ки-Уэст — там у нас маленький дом с бассейном. Бассейн шестьдесят футов, воду меняют по ночам — слабосоленая, чистая. Дом — очень милый и уютный. Почему бы тебе не приехать? Мы бы загорали и плавали и говорили бы о пьесе, которую ты задумал. Может, лучше поехать туда, а не в Европу? Уверен, в прошлом году в Европе было совсем не интересно. Там не бывает весны, всегда мокро и холодно, полно народу и все ужасно дорого, а лето никогда не наступает. И так не только в Англии. Везде.

Зимой было очень много воды, так что весной приедет множество туристов. Когда почувствуешь ностальгию, вспомни магистраль Местре — Милан и Милан — Турин со знаками по обе стороны дороги. И тот замечательный день, когда казалось, что Альпы плывут в воздухе! И дорогу от Турина к границе! Но я рискую снова впасть в депрессию, вспоминая Кунео, всех этих безумцев, жаждавших получить автограф. А Ки-Уэст тебе понравится — это настоящий Сан-Тропез для бедных.

Глава 9 Ки-Уэст, 1955

И вот утром 3 июля 1955 года я уже летел в Майами. Там я пересел на маленький самолет и довольно скоро оказался в Ки-Уэсте, взял такси и попросил шофера подвезти меня на Оливия-стрит к дому 414 — именно такой адрес мне дал Эрнест.

Когда машина остановилась, я подумал, что шофер что-то напутал. По обеим сторонам улицы стояли грязные домишки, огороженные покосившимися заборами. Все вокруг поросло сорняком. В тридцатых годах, когда Эрнест купил здесь дом, у него было совсем мало соседей, и те немногие дома, которые были в округе, вполне соответствовали его вкусам. (На самом деле у Эрнеста было два дома — один большой, а второй, поменьше, более современный по дизайну и архитектуре, был построен за бассейном.) Однако годы оказались безжалостны по отношению к его соседям. Теперь их стало больше, все жилища выглядели убого и обветшало, и поместье Эрнеста казалось настоящим оазисом среди этой нищеты и запустенья. Эрнест не появлялся здесь с 1940 года, когда развелся с Полин. По решению суда эта земля и дома перешли в ее собственность, и она жила в Ки-Уэсте вместе с детьми. Теперь, после недавней кончины Полин, дом принадлежал детям, но они не хотели ни жить здесь, ни следить за состоянием усадьбы. И вот это все свалилось на Эрнеста — ему приходилось сдавать дом и иногда бывать в Ки-Уэсте, чтобы решать возникающие проблемы. В доме у бассейна никто не жил, и Эрнесту, страстно желавшему уехать отсюда как можно скорее, пришлось искать агента, чтобы найти кого-нибудь, кто снял бы это помещение.

Выяснилось, что адрес, который мне дал Эрнест, как раз принадлежал дому у бассейна, но, когда я постучал в дверь, никто мне не ответил. Дверь была не заперта, я зашел, занес вещи и громко закричал: «Здравствуйте!» — однако никто не откликнулся. В доме оказалось два этажа. На первом этаже была кухня, маленькая спальня и большая гостиная с высоким потолком, обставленная с большим вкусом и фантазией. Полки, набитые книгами, возвышались до самого потолка. На полу — великолепный паркет. Комната переходила в террасу с видом на бассейн, вокруг которого росли экзотические тропические растения совершенно немыслимых цветов.

На второй этаж вела металлическая винтовая лестница, располагавшаяся с внешней стороны дома. Там, как я полагал, была хозяйская спальня. Уже наступил полдень, было очень жарко, но приятная прохлада гостиной с ее паркетом и плетеной мебелью спасала от зноя. Я подумал, что наверняка у Эрнеста и Мэри сейчас время сиесты, и оказался прав. Действительно, около пяти часов я услышал, что кто-то спускается по винтовой лестнице, и через секунду увидел Эрнеста в плавках, входящего в комнату.

Он явно прибавил в весе, причем в основном — в поясе. Шевелюра и борода стали реже. Как обычно, кожа на лице шелушилась — это всегда раздражало его. Конечно, тут не было ничего серьезного, но иногда с его лица просто сползали слои кожи — казалась, что он сильно обгорел на солнце. Кстати, отчасти и из-за этого Эрнест когда-то решил отрастить бороду — во-первых, чтобы не было видно шелушения, а во-вторых, чтобы не раздражать кожу при бритье. Иногда Эрнест говорил, что у него рак кожи, но никто из медиков, конечно, так не думал.

Он выглядел старым. На лице появились морщины, которых я раньше не видел, глубокие вертикальные линии прорезались у глаз. Раньше Эрнест всегда легко двигался на своих крепких мускулистых ногах, но теперь он шел, неловко переставляя ноги и немного припадая на правую.

Он сказал, что я буду жить в маленькой спальне, я оставил там вещи, а затем мы вместе пошли плавать. В бассейне была теплая, чуть соленая вода, производящая эффект, подобный серной бане. Эрнест осторожно зашел в бассейн, останавливаясь несколько раз на ступеньках, чтобы побрызгать грудь водой. Плавал он очень медленно, не погружая голову под воду и делая вялые гребки руками. Каждый раз, доплывая до бортика бассейна, он несколько минут отдыхал. Мэри тоже поплавала немного вместе с нами.