Папа, мама, я и Сталин

Э нет. Посредственностью Сталин не был. По выражению Троцкого, он был «выдающейся посредственностью». И я бы сделал акцент на первом из этих двух слов…

А насчет Гитлера — сомневаюсь. Хотя и Гитлер, и Сталин умели влиять на людей и часто влюбляли в себя разного рода поверхностных людей или людей, которым было выгодно быть поверхностными.

Оба были неплохими ораторами. При этом Сталин любил произносить чеканные формулировки типа: «У нас не было автомобильной промышленности. У нас есть автомобильная промышленность». Или: «Жить стало лучше. Жить стало веселее». Или: «Будет и на нашей улице праздник».

Это он так говорил — просто, ясно, понятно, — чтобы его легче было цитировать.

Но Сталин имел ярко выраженный грузинский акцент, который он сознательно прятал, чтобы быть ближе к русскому народу. Сталин нарочно был немногословен. Старался говорить кратко и емко, чтобы слушатели улавливали все величие и непререкаемость его суждений. Это гипнотизировало.

Гитлер тоже заботился о магии своих речей.

Но он шел другим путем. Он фонтанировал. Да так, что хотелось крикнуть: «Заткни фонтан!» Он искрил и бушевал в своих выступлениях. Он зажигал, как сказали бы о нем сегодня, ибо на трибуне он выглядел поп-звездой. Лени Рифеншталь сделала ему подарок своим клипом.

Хотя в сущности Адольф был обыкновенным трепачом, пустышкой, дутой и мелкой. Это хорошо почувствовал Чарли Чаплин в фильме «Диктатор», гениально показав не столько карикатуру на Гитлера, сколько таким, какой он есть.

То же случилось и с образом Сталина в кино. Чем более он оказывался «похож», тем больше был смешон. Не Сталин, а пародия на Сталина.

Оба в молодости посидели в тюрьме. Есть такая легенда-анекдот (а может, правда?): Сталин грабил банки, за что и сел на нары, а там ему встретился некий большевик по имени Ладо Кецховели, сказавший юному бандиту:

— Иди к нам. Будешь делать то же самое, но не в банде, а в партии.

Сталин заинтересовался этой партией, ее перспективными идеями, последовал советам старшего товарища и в результате стал генсеком, но на всю жизнь сохранил криминальную закваску, — это следовало иметь в виду умному Черчиллю и честному Рузвельту, когда они встретились много позже батумских налетов с товарищем Сталиным в Ялте, чтобы разделить послевоенный мир. Сталин был «паханом» с чисто уголовной психологией и верой в «жизнь по понятиям».

Гитлер также имел связи с криминальным элементом, любя обсуждать проблемы захвата власти в мюнхенских пивных. В «Майн Кампф» отчетливо виден отпетый мошенник и весьма злобный персонаж с огромными амбициями «человека из подполья».

Оба в юности проявили тягу к творчеству, к искусству. Гитлер что-то такое малевал кистью — какие-то пейзажи в сумерках (теперь их продают на аукционах как бездарные раритеты). Сталин пробовал себя в стихоплетстве.

И знай, — кто пал, как прах, на землю, Кто был когда-то угнетен, Тот станет выше гор великих, Надеждой яркой окрылен.

Если не знать, что это стихи Сталина, можно приговорить их к графоманству — вряд ли слова «землю» и «великих» являются хорошей рифмой. Но если знать, каждая строка полна: первая — темой смерти, вторая — революционным духом, третья — прозрением в собственную биографию, четвертая — светом веры в утопию.

Жаль, конечно, что Сталин стал профессиональным революционером, а не профессиональным поэтом — может, тогда бы мир в 20-м веке был совсем другим?..

Наконец, Гитлер и Сталин — не настоящие фамилии. Оба чудовища взяли псевдонимы, которые получили все-вечную известность. А Шикльгрубер и Джугашвили — кому они всерьез нужны, кому интересны?!

До открытия огня в июне 41-го оба тихо симпатизировали друг другу. При этом Гитлер не боялся Сталина, а Сталин Гитлера трухал. Гитлер Сталина недооценивал, а Сталин Гитлеру хотел понравиться. Какая-то патология. Достаточно перечитать их взаимные телеграммы и тосты-поздравления — бросится в глаза не сухой отштампованный дипломатическим языком текст, а желание показать свои искренние побуждения. «Если уж говорить о наших симпатиях к какой-либо нации, то, конечно, надо говорить о наших симпатиях к нем-нам» — эти слова Сталина знаменательны, но почему-то никогда не цитируются.

Однако то, что казалось лишь словесами, имело в реальности сугубо практичную основу. Сегодня, как это ни печально и удивительно, мы должны сделать вывод: Сталин и Гитлер делали в истории ОБЩЕЕ ДЕЛО. У гестапо и НКВД были сходные функции, иногда их интересы переплетались. И тогда…

15 мая 1937 года Сталин через посла в Праге получает от гитлеровцев долгожданный компромат на маршала Тухачевского. Радостная улыбка наверняка вздернула усы вождя — теперь главного конкурента в военном деле можно было спокойно расстреливать и далее учинить раскрытие жуткого «военного заговора».

Что и было проделано.