Папа, мама, я и Сталин

Итак, сам Ленин — какой все-таки гуманист!., не только называл интеллигенцию «говном» и предлагал расстреливать людей пачками! — заботится о здоровье своего сподвижника, однако в полной мере это не удалось — кончина Соломона была в буквальном смысле преждевременной, его близкие друзья — такие как Ф. Дзержинский, Н. Подвойский, М. Литвинов, А. Цюрупа, А. Луначарский — под звуки партийного реквиема «Вы жертвою пали…» составляли тот самый букет, в котором что ни цветок, то с запахом. Против фракционности и оппортунистов всех мастей.

…Роза Розовская. По мужу — Богрова. А муж — брат того самого Дмитрия Богрова — убийцы П. А. Столыпина. Убийцу как преступника-террориста тоже повесили, но эта казнь по понятным причинам уже никого не шокировала. Он был эсер и просто следовал программным установкам своей партии — убивать носителей власти во имя высшей справедливости.

Что касается Розы, то она шла «другим путем» — вступила в РСДРП еще в 1912 году. В 17-м вела пропаганду в солдатской массе и среди матросни, прямо как Лариса Рейснер — прототип женщины-комиссара в кожанке и с маузером из «Оптимистической трагедии». Роза, кстати, тоже имела литературный дар. Ее книжечка-исследование персидской литературы вышла в начале 30-х годов — «Камни поют», подписана псевдонимом О. Гюль, но это, как теперь бы сказали, было хобби.

Подружка Елены Стасовой, Роза — агитатор и партийный труженик старой закваски, имела основную работу в советском аппарате. Трижды ее избирают членом ВЦИКа. Трижды!

Многократно оказывалась на пожелтевших фотографиях рядом с В. И. Лениным, бок о бок с Я. М. Свердловым, Л. Б. Каменевым, В. А. Аванесовым, Демьяном Бедным, А. С. Енукидзе… Знамя, которое возвышается над их головами в развернутом виде, символизирует своей статикой революционный порыв — эта фотография, где маленькая Роза запечатлена в полутора метрах от Ильича, умилительна до слез — ведь в 1936 году бедную революционерку берут сначала на три года, а потом через три года еще на пятнадцать (!) лет как врага народа. И ее «камни» теперь поют совсем другие, отнюдь не персидские песни… Пайкм сменяются «пойками».

«Я отбывала срок в холодных заполярных лагерях Воркуты, в Сиблаге… Прошла множество тяжелых этапов и тюрем, нажила разные болезни, из которых самые мучительные для меня — грудная жаба и частые приступы невралгии. Зимою почти беспрерывно болею. Некому во время болезни оказать мне помощь, нет средств, нет возможностей создать нормальные бытовые условия. Неужели 13 лет кары недостаточно зато выдуманное, приписываемое мне преступление, которого я не совершала?» — вопрошала эта соратница Ленина в одном из писем «ОТТУДА», героиня Октября, проведшая в сталинских застенках немалую часть своей победной жизни.

Для меня она была «тетей Розой», и я помню ее молчаливо сидящей в кресле в пустой комнате после реабилитации в 56-м году с неподвижным взглядом полубезумных глаз, со всклокоченными седыми волосами…

Вот она какая, «О. Гюль»!.. Еще немного, еще чуть-чуть — она таки протянула до 59-го и тихо ушла из жизни «с большим сомнением в целесообразности своего прежнего участия в борьбе “за светлое будущее”», как пишет историк Александр Гак.

Похоронена Роза Захаровна была в одной могиле с сестрой своей Сильвой, умершей за десять лет до нее, в году 1949-м.

Я ездил на Ваганьково, искал могилу — не нашел… Обратился к администрации кладбища. Объяснили коротко:

— Срыта.

…Сильва Розовская (она же Сильвия), будучи с юных лет окрыленной теми же бунтарскими идеями, начинала издалека — из-за границы. Поучившись в Берлине в Академии иностранных языков, она приехала к брату в Петербург и тотчас попалась на выполнении какого-то простого задания в руки жандармов. При этом она у них на глазах… съела записку, которую несла в дом, где в это время шел обыск. Незавидный аппетит!

Юную подпольщицу избили и посадили в Литовский замок. Месяц — не срок, и вскоре Сильвия, получив боевое крещение, перебирается в Швейцарию — любимое место русских Нечаевых — Бакуниных, которые еще под пером Ф. М. Достоевского возникали в образах Верховенского — Ставрогина, а теперь под новыми кличками и фамилиями окружали юную еврейку-правдоискательницу для России.

В 1916 году она возвращается в Петроград, ее тут же опять арестовывают. К сентябрю 17-го года Сильвия созревает как большевичка и вступает в РКП, «чтобы плыть в революцию дальше» (В. В. Маяковский).

Она делала всё, что нужно и не нужно, — распространяла, конфисковывала, снова конфисковывала и снова распространяла…

Осуществляя контроль над работой хлебных и продовольственных магазинов, она сама падала от голода и бессонницы. Честная, чистая как кристалл. Живое воплощение революционного идеала.

В 1919 году ушла на фронт. Естественно, добровольцем. Естественно, санитаркой. Естественно, по окончании краснозвездного боевого триумфа вернулась уже не в Петроград, а в Москву — новую столицу нашей покрасневшей (не от стыда) Родины, и начала вовсю трудиться в аппарате ЦК РКП (б). Всё естественно…