Папа, мама, я и Сталин

Объясняю. На Соловках похоронную команду называли «трупоносами». Позднейшее образование «членовозы», адресованное в народном фольклоре членам ЦК, ездившим на спецавтомобилях с мигалками, видимо, придумано по аналогии с соловецким словечком.

Сотрудник ОГПУ. А ведь наши Соловки Ленин еще одобрил, Алексей Максимович. Мы с 20-го года трудимся.

Максим Горький (задумчиво). М-да… Ильич… Какой матерый человечище! (Плачет от умиления.)

Трупоносы (снова проходя со своим грузом мимо носа Максима Горького, поют хором).

Я другой такой страны не знаю, Где так вольно дышит человек!

Сотрудник ОГПУ. Дышит. Еще дышит (стреляет). Не дышит. (Хвастается, но скромно.) А ведь у нас в Соловках тоже свой Кремль есть. И там свой Сталин.

Максим Горький (оживившись). Ну, это вы бросьте. Товарищ Сталин не в вашем соловецком кремле, а в московском.

Он знал, что говорил. Ведь собирался писать художественную биографию усатого вождя, и, можно сказать, по замыслу Сталина, за этим сюда и приехал из своей Европы. Но что-то в конце концов помешало… Вождь обиделся и, будучи незлопамятным, впоследствии — по слухам или по правде, неясно до сих пор — отравил пролетарского писателя, доказав ему, что есть человечище еще «матерее».

Сотрудник ОГПУ (строго и убежденно). Сталин — он везде.

И правда… Трупоносы с той же песней, но с новым грузом проходят мимо МАКСИМА ГОРЬКОГО.

Максим Горький (цитирует сам себя). Собр. соч. в тридцати томах. Том 27, М., 1953, стр. 29. У нас в Союзе Советов светоносный разум Владимира Ленина 30 лет открывал глаза честных интеллигентов и наиболее энергичных рабочих… Преемник Ленина — Иосиф Сталин, мощный вождь, чья энергия все возрастает, — и верные ученики Ленина успешно продолжают его великую революционную работу.

Тут вопрос: как продолжают?

А вот как:

Совершенно секретно

Из протокола № 51 заседания

Политбюро ЦК В КП (б)

Утвердить проект представленного НКВД оперативного приказа о репрессировании бывших кулаков, уголовников и антисоветских элементов…

…5. Отпустить из резервного фонда СНК на оперативные расходы, связанные с проведением операции, 75 миллионов рублей.

Секретарь ЦК И.В. Сталин

31 июля 1937 года.

Ну надо же… Ведь я честно хотел, чтобы Сталин как действующее лицо в моей будущей пьесе лично не возникал.

А он, хоть тресни, все равно вылезает.

Действительно, черт какой-то. Его гонишь, а он все равно тут как туг. Ну ладно, О НЕМ можно другим персонажам говорить — это не возбраняется, потому как НЕ ДОГОВАРИВАЛИСЬ, — он опять в мое документальное повествование просовывается.

У Лукоморья дуб срубили,
Златую цепь в Торгсин снесли,
Кота в котлеты изрубили,
Русалку пачпорта лишили,
А Лешего сослали в Соловки.
Там люди в клетке днем и ночью,
Над клеткой той звезда горит,
И об успехах пятилетки
Народу Сталин говорит.

Неизвестный автор 30-х годов.

А вот что Сталин говорил не народу, а своим цепным псам.

«Шифром ЦК ВКП(б)

Секретарям обкомов, крайкомов,

ЦК Нацкомпартий,

наркомам внутренних дел,

Начальникам УНКВД

ЦК ВКП(б) разъясняет, что применение физического воздействия в практике НКВД было допущено с 1937 года с разрешения ЦК ВКП(б) в виде исключения…»

Стоп. Всего-то начало предложения, а уже три вранья.

Вранье № 1: это не ЦК «разъясняет», а товарищ Сталин лично (см. его подпись в конце документа) пишет.

Вранье № 2: не с 37-го года пытки, а с первых лет революции. И Соловки тому первое неоспоримое доказательство.

Вранье № 3: «С разрешения ЦК… в виде исключения» — это Сталин лично от себя отводит вину, возлагая ее на своих сподвижников — это раз. А во-вторых, о каком таком «исключении» речь идет в 1939 (!) году, когда Большой террор со своим макромартирологом перевалил все мыслимые цифры…

Продолжаем читать и вчитываться: