Папа, мама, восемь детей и грузовик

Во вторник, накануне открытия дороги, мама не на шутку волновалась. Она видела, что дети чем-то обеспокоены и только стараются делать вид, будто ничего не случилось. Мама стала подозрительной.

— Ты не знаешь, что собираются делать дети и бабушка? — спросила она папу. — Может, у них случилось что-нибудь и они просто не хотят говорить нам?

Папа и мама заметили, что дети один за другим стараются незаметно что-то вынести из дому. Каждый выходил с каким-то предметом, завёрнутым в одеяло, шёл крадучись по двору и исчезал за сараем. Домой дети возвращались с пустыми одеялами и делали вид, что просто вытрясали их во дворе.

«Что же они прячут там, за сараем?» — думала мама, стоя у плиты.

Вдруг дверь в бабушкину комнату слегка приоткрылась. Странно: после обеда бабушка обычно ложилась поспать. Папа лежал в качалке, прикрывшись газетой. Бабушка вышла из своей каморки. Она тоже несла какой-то большой предмет, завёрнутый в шерстяное одеяло.

Мама хотела спросить у бабушки, что она несёт, но папа подмигнул маме и приложил палец к губам. Мама сразу поняла, что должна вернуться к плите и сделать вид, будто ничего не замечает. А папа притворился спящим.

Бабушка оглядела кухню. Папа спит, мама моет посуду — момент самый подходящий! И бабушка потихоньку вышла из кухни. Кто-то со двора распахнул перед ней входную дверь. Бабушка впопыхах задела свёртком о дверной косяк, и раздался громкий, гудящий звук. Кухня задрожала. Но папа захрапел ещё громче, мама наклонилась над посудой, и бабушка решила, что они ничего не заметили. Во дворе её встретили дети и торжественно проводили за сарай.

Скоро бабушка вернулась в дом. Она размахивала своим одеялом, словно только что как следует вытрясла его. С независимым видом она скрылась в своей каморке.

— Делай вид, что моешь посуду, тогда, может, мы увидим ещё что-нибудь, — сказал папа маме и снова закрыл глаза.

Бабушка недолго оставалась в своей каморке. Она вышла оттуда и сказала:

— Мы с детьми решили погулять. Уж очень сегодня погода хорошая.

— Да, да, пожалуйста, — откликнулась мама, не поднимая головы от посуды.

Но едва бабушка вышла из дому, как папа и мама побежали к окну. Вот бабушка с детьми скрылись за сараем, оттуда они прошли прямо в лес.

— Я так и думал, — сказал папа, — они взяли с собой свои духовые инструменты. Давай пойдём за ними. А Самоварной Трубе придётся остаться дома, иначе она непременно нас выдаст.

К счастью, после обеда Самоварная Труба всегда ложилась вздремнуть под печкой. Она спокойно осталась дома.

Папа и мама закрыли дом и отправились в лес следом за бабушкой и детьми. Те успели уйти уже довольно далеко, но папа и мама быстро догнали их.

Бабушка шла последней и била в свой большой барабан.

— Что всё это означает? Они идут прямо к новой дороге! — удивился папа.

— Смотри, а там ещё кто-то стоит! Да это Уле-Александр и другие ребята из духового оркестра Тириллтопена.

— Ш-ш-ш, не так громко! — шикнул папа. — Мы спрячемся здесь, в кустах, и всё увидим.

Оркестр грянул марш. Нет, дети не зря тащили с собой свои инструменты! Папа довольно кивал головой в такт маршу.

— Молодцы! Молодцы! Ведь они уже очень давно не играли, — заметил он.

— Смотри, через дорогу протянута ленточка! Как ты думаешь, это её завтра перережет мэр? — спросила мама.

— Не-ет, — задумчиво ответил папа. — Я думаю, что мэр перережет её сегодня.

— Но ведь здесь нет никакого мэра! Открытие дороги будет только завтра!

— Всё зависит от того, кого считать мэром.

Мама ничего не поняла; она замолчала, потому что музыка перестала играть и вперёд вышел Мартин.

— Добро пожаловать, господин мэр! Мы все с радостью приветствуем вас! — сказал он.

К Мартину подошёл Мортен.

На нём был папин синий костюм, брюки он закатал почти до колен, рукава до локтей, пиджак чуть не доставал до земли. В руках Мортен держал свой маленький барабан.

— Ты забыл оставить барабан, — шепнул ему Мартин. — Пусть его кто-нибудь подержит, пока ты говоришь речь.

— Я не хочу говорить речь, — прошептал Мортен.

— Так нельзя, господин мэр. Возьмите себя в руки.

Мортен оглянулся с несчастным видом. Хорошо бы сейчас спрятаться за бабушку! Мортен посмотрел на неё.

Бабушка не спускала с него глаз. Чтобы подбодрить Мортена, она махнула ему рукой и крикнула:

— Да здравствует наш мэр!

И это помогло. Так бывает в игре: если бабушка считает, что Мортен — поезд, значит, Мортен действительно поезд. Если она считает, что он лошадь, значит, он лошадь. И если теперь бабушка считает, что он мэр, значит, он мэр!

— Тише! — крикнул Мортен, хотя все и так стояли тихо. — Дамы и господа! — продолжал он. — Это очень хорошая дорога, но мы не хотим, чтобы ей дали плохое имя, поэтому мы открываем её сегодня, а то завтра будет уже поздно… Дорогая дорога, мы назовём тебя Бабушкина дорога!

Мартин бросил на дорогу старый башмак, а Мортен взял ножницы, подошёл к ленточке и перерезал её. В ту же минуту грянула музыка. Оркестр играл очень громко. Впереди шёл Мортен и изо всех сил бил в свой барабан.