Папа

– Ладно! – папа улыбнулся и заиграл ямочками.

Обои папина жена всё равно переклеила. Папа был в рейсе, и Вика ничего не могла с ней поделать. Такой уж у Вики был характер. Вот подружка-с-первого-класса, та бы с воплем «Война – фигня! Главное манёвры!» устроила тут масштабное ледовое побоище, пометала бы в папину жену небьющейся японской посудой, вылила бы папиной жене на голову банку чернил. И, в общем, как она говорила, учась на первом курсе своего вуза, где преподавали всё про человека: «Не это самое, так хоть согреемся!»

Но у подружки-с-первого-класса своя жизнь, свои дела, она ещё на втором курсе съехала от родителей и вся в учёбе-работе, и, говорили, что даже замуж вышла и тут же развелась.

А Вика тихо себе училась, следила за домом и не только не это самое пока, но даже ни с кем не встречалась. И даже не потому, что дала папе слово про друг друга – они оба тогда были под стрессом, а под стрессом чего только не наговоришь и не наобещаешь, – а просто потому, что у них на курсе мальчиков особо не было. Да и тех немного заветренных и занудных очкариков, что были, всех немедля расхватали. А Вике не нужен был заветренный и занудный очкарик. Она хотела такого же яркого и умного, как её папа. Но, кроме института и дома, никуда не ходила, нигде не бывала. Хотя первый год после школы подружка-с-первого-класса её постоянно куда-то пыталась вытащить. Но Вике тогда было не до того. Не искать же теперь подружку-с-первого-класса и не говорить ей: «Вот, папа женился, а я уже превращаюсь в старую деву. Я же не знала, что оно так выйдет. Так что ты теперь давай, выручай меня!» У всех свои жизни и начинания. И каждый сам в ответе за продолжение.

Папа пришёл из рейса. И впервые с тех пор, как она себя помнила, Вика не участвовала во встрече парохода. Потому что у папы уже была жена. И значит, почётное место на газоне ожидания под Вакуленчуком уже по праву – этой жены. Жены моряка. И Вика не её дочь. Так что всё согласно табели о рангах. Пока он был вдовцом – Вика созванивалась с капитаншей и жёнами старпома и стармеха. И далее передавала по цепочке предполагаемое время, предполагаемый порт и всё, что положено. А теперь, когда у моряка-вдовца появилась жена, то его дочь от прежней жены – свободна. И очень даже может быть, и, скорее всего, так оно и будет, – скоро у папы появится новая дочь моряка от новой жены моряка. И эта новая жена моряка будет тащить по штормтрапу сумку с девятимесячной дочерью моряка. Новой дочерью от новой жены. Живой жены. Мёртвая жена – уже ничья жена. Жена моряка – должность для живых жён.

Придя из рейса, папа сказал Вике:

– Ты должна жить отдельно.

– От тебя? – удивилась Вика. – А как же твоё «всегда рядом»? – чуть не впервые в жизни позволила она себе возмущение.

– Ну, «отдельно» не значит быть врозь! – заулыбался папа и заиграл ямочками. – Просто ты – молодая женщина, у тебя должна быть своя жизнь, а мы тебе только мешаем!

– Папа, ты от меня съезжаешь?! – ужаснулась Вика, не веря в то, что папа всё это всерьёз.

Папа замялся. Как-то неловко закурил. Даже как будто покраснел, хотя был всегда загорелый. Да и привычки краснеть за ним не водилось.

– Всё немножко не так, – наконец с трудом выговорил папа. И продолжил легко, почти что скороговоркой. – Она беременна, и ты же понимаешь, какие беременные бывают нервные.

Вика не понимала, потому что ни сама никогда не была беременной, ни с беременными женщинами не общалась. Она хотела об этом сказать папе, но папа продолжал своё скорословие, не глядя на Вику, а уставившись взглядом в ту точку новых обоев, где на прежних было чернильное пятно.

– И беременных с привычного места нельзя срывать. Да и к тому же зачем тебе одной такая большая квартира – убираться только с утра до ночи!