Папа

Такая у Людкиного папы была любимая присказка про улицу Ленина. Соседи не знали, где он родился, потому что в этой квартирке отродясь жила старшая медсестра урологического отделения десятой городской клинической больницы. Сперва с дедушкой-бабушкой и мамой-папой. Потом только с мамой-папой. Ещё немножко – только с мамой. А со второго курса медицинского училища и вовсе одна. Так что где товарищ мент родился, соседи не знали. А вот о том, что его таки зарубает время от времени, все были осведомлены. Не часто, но капитально. Потому никто ему ничего про «сделать потише» не говорил. Наоборот, все веселились и танцевали прямо во дворе.

В форме Людкин папа ходил крайне редко. А вот пистолет частенько домой притаскивал, хотя вроде как оружие положено оставлять на работе в сейфе. И тот пистолет частенько висел в коридоре на общей вешалке посреди детских курточек и женских пальто и плащей. Ну, не сам пистолет, конечно же, а пистолет в кобуре на ремне. Папа сперва снимал пиджак, а затем кобуру. И вешал когда кобуру на крючок, а сверху пиджак, а когда – пиджак, а сверху кобуру. А как ещё у мента на Молдаванке должен висеть пистолет? А ещё иногда у него в кармане пиджака были патроны. Или, как называла их Людка, пульки. Однажды Людка притащила в школу пульки, и они с подружками пошли в гости к однокласснику и там, у него на кухне, колотили по пулькам молотком. Пульки не взрывались, и одноклассник сказал, что надо бы устроить костёр и кидать пульки в костёр. Людка сильно загорелась этой идеей, но тут не вовремя с работы пришла мама одноклассника, потому что отпросилась из-за плохого самочувствия, и… И как-то сразу стала чувствовать себя очень хорошо. Потому что у неё хватило сил так заорать на всю честную компанию, а своего ещё и наотмашь хлестануть махровым полотенцем, что все сразу хором признались, откуда пульки, а Людка признавалась громче всех. Мама одноклассника с этими пульками вечером пришла к Людкиному папе, и тот где-то с полчаса громко орал одно-единственное слово:

– Мудак!!! – тридцать минут безостановочно грохотал Людкин папа. Хотя мама одноклассника уже в первую секунду поняла, что это он не про её сына, а про самого себя.

Когда успокоенная мама одноклассника отправилась восвояси, Людкин папа треснулся головой об косяк, впервые в жизни выпорол Людку, затем долго-долго перед ней извинялся. И пистолет, равно как и патроны, домой больше не приносил.

В седьмом классе во время сбора металлолома Людка сказала, что она знает, где валяется огромная железяка, и привела всех на задний двор Ильичёвского уголовного розыска, и пацаны, кряхтя и икая, эту железяку с того двора беспрепятственно вынесли. Людкин класс собрал больше всех седьмых классов района металлолома – и класс наградили путёвкой в Карпаты. Через два дня в Ильичёвском уголовном розыске обнаружилась пропажа какой-то особо ценной только-только полученной железяки. Не то центрифуги, не то ещё какого современного оборудования для криминалистической лаборатории. А ещё через два дня свою особо ценную железяку менты выручали из того места, где хранят металлолом перед отправкой на переплавку. Людка имела с папой неприятный разговор. Все сотрудники Ильичёвского уголовного розыска имели с Людкиным папой неприятный разговор. А класс всё равно в полном составе поехал в Карпаты в сопровождении классной руководительницы и ещё какой-то учительницы. Ну, не отбирать же у детей путёвку. И не заводить же дело по факту хищения особо ценной железяки прямо с заднего двора уголовного розыска Ильичёвского района «группой лиц» во главе с несовершеннолетней дочерью самого начальника этого самого уголовного розыска. Это ж анекдот лет на сто. Кому нужен такой фортель?!

После восьмого класса еле-еле троечница с конским блондинистым хвостом толщиной в руку поступила в парикмахерское ПТУ, крепкая серая мышь хорошистка и задира-отличница, вечно недовольная необходимыми и достаточными знаниями большинства учителей, учились, учились и учились, как завещал великий этот самый, зарубивший навсегда целую империю. А Людка пустилась в любовь.

Девочка она была крупная – было в кого. И мама у неё была под метр восемьдесят, и папа под метр девяносто. Крупная, яркая и, как бы сейчас сказали, «харизматичная».