Папаша-пехотинец (ЛП)

Джессика на шестом месяце. Разве не здорово? Черт, во время беременности она стала еще возбужденнее. Что не может не радовать. Ой-ой, сильно неподобающе говорить об этом? Не знаю. И не узнаю. Мы с тобой не разговариваем. Боже, Кейд, прошло два проклятых года с тех пор, как я получил от тебя хоть весточку. Ты не отвечаешь на мои звонки. И на письма. Полное радиомолчание. Поэтому несколько лет назад я перестал пытаться. Как бы то ни было, я напишу письмо, даже если никогда его не отправлю. Да, все верно. Терапевт сказал, что это полезно. Да, терапевт. Эй, не нужно меня осуждать.

Слушай, ты не прочел мое последнее письмо (потому что я его не отправил), как и предыдущее, но мне на самом деле жаль, что все так сложилось. И по-прежнему складывается. При мысли о тебе у меня возникает чувство, словно я получил удар в живот. И не игривый удар от брата. А тошнотворный. Словно я потерял то, что никогда не смогу вернуть. В любом случае, черт. Я налил себе второй стакан виски, поэтому лучше мне закругляться. У меня осталось не так много времени, чтобы насладиться выпивкой. С появлением ребенка я завяжу. Как бы то ни было, братишка, надеюсь, у тебя все хорошо. И помни — ты не сможешь вернуть упущенное время. Всегда смотри только вперед.

С любовью, Джакс»

Держа в руках письмо, я пошел к заднему крыльцу. С каждым шагом идти становилось тяжелее и тяжелее.

Внезапно я почувствовал себя таким чертовски замерзшим на прохладном ветру. Сердце заныло, и рука, державшая письмо, задрожала.

Я спустился на газон перед подлеском.

— Какого хрена, Джакс? — вслух пробормотал я, ни к кому конкретно не обращаясь.

Меня так долго поглощали горечь и ненависть. Мой брат сбежал, остался чистеньким и вышел сухим из воды. Мог ли я ошибаться? Джакс старался со мной связаться, но в действительности я ни разу не дал ему шанса объясниться.

Мне нужно было прочитать остальные письма. Видимо, он хотел помириться, а я был засранцем.

Подбоченившись, я набрал полную грудь свежего холодного воздуха.

На заднем дворе росло немного цветов. Странно. Температура еще не опустилась ниже нулевой отметки, и все же казалось неуместным выращивать васильки в декабре.

Именно тогда я заметил кое-что, при виде чего замер.

Между мной и цветами порхала синегорлая сверкающая колибри. Я в неверии приоткрыл рот. Красивая птица напомнила о детстве и о Джаксе — одно из немногих хороших воспоминаний тех времен, когда еще не зародились ненависть и горечь.

Раньше мы часами сидели на заднем дворе, надеясь увидеть хоть какую-нибудь колибри. И мы видели многих, но ни одной синегорлой. На самом деле это стало нашей шуткой.

«И мы увидим колибри с синим горлом?»

Однажды — мне было восемь или девять лет — мы все лето изучали маршруты перелетов разных птиц. Синегорлые сверкающие колибри прилетали в марте или апреле, улетали в сентябре или октябре.

Но мы ни разу их не видели. И вот я был здесь в декабре. Какого черта лазурная птица делала на заднем дворе моего брата? Какое-то безумие или, возможно, мираж.

У меня снова дрогнула рука, и ветер вырвал из нее письмо.

Едва я собрался его поднять, как колибри подлетела к нему и крошечными лапками потопталась по центру листа. Я мог лишь смотреть на нее, в неверии приоткрыв рот.

Озноб прокатился от пальцев моих ног вверх по спине, и волосы у меня на затылке встали дыбом.

За прошедшие годы я стал еще менее религиозным, но если серьезно…

Какого хрена?

Брат…пытался мне что-то сказать?

Я нервно провел рукой по волосам, и птица наконец-то улетела. Взяв письмо, я увидел небольшое углубление от лапок в том месте, где Джакс написал: «И помни — ты не сможешь вернуть упущенное время. Всегда смотри только вперед»

Вернувшись в дом, я кое-что понял. Я конкретно облажался. Я не помирился с братом и теперь уже никогда не смогу.