Папаша, жги!

– Отлично! – возгласы Айвена и Эмиля вернули его в суровую реальность и заставили вспомнить, что они вообще забыли в этой кофейне.

– Хэрра Хямяляйнен, на место! – скомандовал Айвен, извлекая из заднего кармана брюк свой смартфон. – Нэйти, подсядь, пожалуйста, к этому чудовищу чуть ближе и сделай вид, что это твой папа.

Новоявленные фотомодели скованно придвинулись друг к другу и, натянув на лица деланные улыбки, напряженно обратили взор в камеру.

– Не верю, – констатировал Эмиль, даже не дав сделать первый снимок. – Народ, ну япона мать, где вы видели, чтобы папа с дочкой так официозно тусовались в кофейне?

– Согласен, – поддержал его Айвен. – Постарайтесь как-нибудь непринужденнее, ладно? По идее, вас втихаря засняли папарацци, а не собутыльники, поэтому ведите себя так, будто не знаете, что вас фотографируют.

– Это сложно, – вздохнула туристка и, подобрав бумажный стаканчик с остывшим кофе, села в пол-оборота, притворившись, что хочет обратиться к Каю с каким-то вопросом. Тот развел свои огромные лапы в стороны и сделал вид, что смеется.

– Папаша, а почему у тебя ребенок кофе пьет? – снова забраковал их позу Эмиль. – У него же организм неокрепший! Ну-ка забери кофе себе, а ему купи молочный коктейль и булочку!

– Сейчас… – ответил Кай смущенно. Он в упор не знал, как должен вести себя примерный отец, чтоб его!

– Нет! – вдруг запротестовала туристка агрессивно. – Не надо мне никаких коктейлей и булочек! Я и так две штуки за завтраком съела.

– Так, доча, не выступай! – одернул ее Эмиль. – Высосешь повидло, а тесто отдашь папе, как всякий нормальный ребенок. А что? Лично я до сих пор так делаю.

– У меня идея! – вдруг заголосил Айвен, резко перейдя на финский. – Давайте скажем, что у дочки анорексия! Знаете, какой среди журналистов ажиотаж поднимется? Мало того, что мужик ребенка в одиночку воспитывает, так еще и ребенок больной! Ну а что? Посмотрите, какая она худая, нам поверят на все сто!

Услышав слово «анорексия», туристка сердито кашлянула.

– Она точно не знает финского? – осторожно уточнил Айвен у Кая.

– «Анорексия» – это международное слово, идиот! – шикнул тот и заулыбался ей: – Мой друг просто шутит. Говорит, что ты похожа на его сестру. А она когда-то давно болела анорексией. Но уже поправилась, живет полной жизнью и весит без малого сто кило!

– Нет у него никакой сестры, – отрезала та, сурово глядя на него исподлобья.

– Но откуда ты это…? – вылупив глаза, хотел было спросить Кай, потому что все еще не верил, что эта непрошибаемая девица когда-то слушала их песни и кое-что о них знала.

– Отличный кадр! – тем временем победоносно выпалил Айвен, любуясь снимком с пылу с жару. – Обиженная дочка дуется на папу, а папа, мудак такой, не знает, как к ней подлизаться! Теперь я хочу какой-нибудь веселый и милый кадр!

– И что мне для этого сделать? – гаркнул все еще растерянный Кай. – Из веселого я только задницу показывать умею, а из милого – издавать звуки блюющего хомячка.

– Нет, не годится. Вытри ей нос салфеткой, – подсказал Эмиль.

– Но она же не маленькая…

– Тогда пусть она тебе вытрет!

– Но я же не простужен и даже не блевал…

– Да ты задрал! Шоумен, называется!

С этими словами Эмиль цапнул с близлежащего столика бутылочку со сливками и прыснул белой струей Каю в морду.

– Ты что творишь?! – заорал тот благим матом, вмиг взбесившись.

– Вытирай его, пока он не начал все громить! – приказал туристке переполошившийся Эмиль.

– Я тебя сейчас с лица земли сотру!!!

Вдруг с другого конца кофейни раздался робкий голос ее владельца, уже давно отвыкшего от большого количества посетителей, особенно таких буйных:

– Уважаемые, вы можете кричать, но не бейте посуду, пожалуйста!

– Извините! – хором отозвались все трое.

Хоть туристка и не знала финского, но четко поняла, что хотел сказать владелец кофейни, поэтому, изо всех сил давя смех, поспешно отобрала у Эмиля бутылек со сливками, а Кай принялся рьяно оттирать свою раскрасневшуюся физиономию салфетками.

– Отличный кадр! – снова торжественно заголосил Айвен. – Хулиганистая дочка облила папу сливками, а он сердится!

– Ну нет! – запротестовал Кай. – Мы договаривались, что это будет мимимишная семейная фотосессия, а не очередная серия: «Бесстыжий Кай опять надрался и вел себя, как свинья»!

Туристка, все еще объятая приступами смеха, сдавленно фыркала в кулак. Заметив это, Айвен воодушевился и снова навел на них камеру.

– Да, да, именно так! Смейся, нэйти, смейся! Жизнь прекрасна, ты молода, а рядом с тобой сидит дружелюбная цирковая горилла, с которой все дети мечтают сфотографироваться!

– Айвен, чтоб тебя! – вспыхнул Кай.

– Эй, хэрра официант, а можно его еще чем-нибудь облить? – позвал Эмиль своим севшим голосом. – Кетчупом, майонезом, горчицей, соляной кислотой? Помните, мужики, мы в школе чем только ни обливались?

Айвен прыснул и чуть стыдливо лепетнул в кулак:

– Не при даме будет сказано, но мы в школе даже обоссать друг друга пытались…