Папаша, жги!

Эмиль заржал во все горло и с театральным профессионализмом, уверяя зрителей, что вместо детородного органа у него здоровенный садовый шланг и издает он звуки «пс-пс-пс», принялся демонстрировать тот эпичный поход в школьный туалет, когда они, ученики одиннадцатого класса, умудрились залить не только кафель мужской уборной, но и стены в коридоре. И даже шкафчики кое-каких одноклассников, с которыми были откровенно не в ладах…

– Хватит позориться! – вспылил Кай и запустил в его нескромное причинное место первое, что попалось под руку, – наполовину пустой бумажный стаканчик из-под кофе, который пила туристка. Пластиковая крышка отлетела в сторону, едва встретившись с жесткой молнией модных джинсов с заниженной талией, и сливочно-кофейная жижа немедленно залила богато выпирающий гульфик. – Перед вами не расфуфыренная фанатка, а совсем юная девушка! Между прочим, моя дочь! Ведите себя прилично, вы же взрослые мужики!

– В газетах так и напишут: «Конфуз века! Бешеный Эмиль перепил кофе и обоссался!» Мы сразу в топ попадем, отвечаю, мужики! – вопил разошедшийся Айвен, настойчиво пытаясь зафотографировать оскверненную часть тела, на которую опозоренный Эмиль яростно пытался натянуть пуховик.

– Прости за зоопарк… – попытался извиниться перед туристкой Кай. Она и так что-то там упоминала про их не очень-то хорошую репутацию, а эти две макаки только рады были подлить масла в огонь. – Ох, я испортил твой кофе, я куплю новый…

Она ничего не ответила, потому что уткнулась лицом в локти и тихо хохотала. Тогда Кай решил доказать, что он мужик, и сделал то, что должен был сделать: спустил свой широкий увесистый зад с высокого табурета и неуверенно направил стопы по направлению к прилавку, за которым стоял возмущенный и обалдевающий не по часам, а по минутам хозяин кофейни. Случайно зацепив краем глаза укатившийся пустой стаканчик, Кай вознамерился между делом подобрать его и выбросить в мусорную корзину, дабы уж совсем не уподобиться представителям животного мира, с которыми его постоянно сравнивали. Едва он было наклонился, а осевший пояс брюк обнажил его жирную поясницу и волнующую ямку между ягодицами цвета кожи младенца, как гигантский ботинок, случайно оказавшийся в луже разлитого кофе, поехал в сторону, и здоровенная неповоротливая рок-звезда с громогласным отчаянным воплем: «Твою мать!» – оказалась распластанной по всему полу несчастной кофейни на окраине Хельсинки.

– Хэрра официант, что ты добавляешь в кофе? – орал в перерывах между лошадиным ржанием Эмиль. – Наши фанаты ни в жизнь не поверят, что мы сейчас находимся в безалкогольном заведении!

– Знаете что, уважаемые! – отозвался тот, вконец потеряв терпение. – Выметайтесь-ка отсюда вон, иначе я вызову полицию!

– Вот будет сенсация! – хохотал Айвен. – Налакавшихся кофе «Да каких-то уродов» арестовали средь бела дня на отшибе Хельсинки!

Однако все понимали, что подобная слава будет излишней даже для таких брутальных и крутых самцов, как «Да какие-то уроды», поэтому все четверо быстро собрали свои скарбы и покинули уютное заведение, пока разгоряченные Кай с Эмилем не затеяли драку с разбиванием витрин и крушением столов, а вдохновленный Айвен с криками «Я творец! Я художник!» не придумал какой-нибудь очередной безбашенный сюжет для милой семейной фотографии рок-звезды и его дочери. Которая, кстати, на его предложение сделать пару снимков на улице с сожалением помотала грязной светлой головой.

– Боюсь, мне пора, а то могу опоздать.

– Что же, – не стал настаивать Айвен, отдавая дань тому, что эта загадочная девица, несмотря на свою враждебность, все-таки очень здорово им помогла и, возможно, даже спасла их музыкальную карьеру. – Не думал, что когда-нибудь скажу это молодой красивой женщине, но спасибо за чудесный ДЕНЬ! Мы с мужиками сто лет уже так не веселились, причем будучи совершенно трезвыми.

Она со смущенной улыбкой махнула тощей белой рукой с вздувшимися венами, мол, да не за что. А он, все еще смеясь и отфыркиваясь, поймал себя на мысли, что это было необыкновенное и совершенно забытое чувство – от всего сердца благодарить человека за то, что с ним удалось повалять дурака и от души посмеяться. Это было совсем не то, что автоматически пробормотать случайной фанатке заезженное до дыр: «Спасибо за отличную ночь!»

– И все-таки мне чертовски неловко, – в свою очередь, подошел к ней все еще красный и взволнованный всем произошедшим Кай. – Я, конечно же, кретин и не должен был вовлекать тебя во всю эту историю.

– Ничего не поделаешь, шоу-бизнес, – пожала она плечами, понимающе улыбаясь.