Папенькина дочка

— Как ты? — спросил я у Светланы Филипповны, — не против венчания? Менять фамилию тебе не придется. Ты сейчас Ямаева — Ямаевой и останешься. Венчание в церкви равноценно браку неофициальному — на документах это никак не отразиться, но мы снова почувствуем себя мужем и женой перед Богом и людьми.

Убеждать долго Светлану Филипповну мне не пришлось. Слова Алексея и Людмилы о том, что они бы и не раздумывали — были ни к чему. Мое предложение тут же было принято.

— Я согласна, — ответила Светлана Филипповна и прильнула ко мне. — Ты это хорошо придумал.

26

Прошел почти месяц, прежде чем я и Светлана Филипповна Ямаева нашли время отправиться в поселок для венчания. Моя бывшая жена была человеком занятым и поэтому все дела переложила на меня. Я ни один раз ездил и договаривался со священником Михаилом, выяснял процедурные вопросы, утрясал их. Мне было интересно, и я подготовился, чтобы выполнить все требуемые обрядом действия осмысленно. Вместе со мной готовился и сам батюшка, чтобы не оплошать — опыт его был невелик — одна попытка и всего лишь. Михаил Потапович дал согласие только после того, когда проникся таинством, которое должен был совершить. Назначил день. Но все чуть было не сорвалось, Светлана Филипповна, отбыв в командировку, задерживалась. Я, о том узнал, когда, не дозвонившись до нее, отправился в Москву. Вначале я зашел к Инге и затем уже поехал на квартиру к Ямаевой. Двери мне открыл сын Максим. Я поздоровался и справился о нахождении матери. Она отсутствовала. Максим недоуменно сказал:

— Я не знаю, что могло такое случиться, она еще вчера должна быть дома, — и пожал плечами. Я был вне себя, ходил по квартире, натыкаясь на стулья, и бубнил себе под нос:

— Завтра у нас венчание, завтра, а ее еще нет. Даже, если она утром появится, то мы все равно не сможем отправиться в храм. Она будет не готова. — Максим ходил за мной попятам из комнаты через коридор в кухню и обратно, успокаивал меня:

— Пап, да все будет нормально. Что ты так беспокоишься. У мамы к венчанию все уже готово. Все!

— И платье есть? — спросил я. — Сын промолчал, ничего не ответил, но затем дополнил свои слова: — Ну, почти все готово, — сказал он. Я хотел отправиться домой, но сын остановил меня:

— Оставайся, завтра будет все известно. Как там говорят — «утро вечера мудренее». — Я, согласился и домой не поехал, сходил в ванную и завалился на постель жены. Максим отправился на кухню. В однокомнатной квартире обитать Светлане Филипповне с взрослым сыном было тесновато. Он спал напротив столов и полок небольшого кухонного гарнитура на диване, упиравшемся торцом в холодильник. На холодильнике у парня стоял маленький телевизор с комнатной антенной, чтобы лишний раз не беспокоить мать. Светлане Филипповне было неудобно, если ночью приходилось вставать и идти на кухню за стаканом воды или же по другим каким-нибудь делам. Но что сделаешь — в тесноте, как говорят, но не в обиде.

На удивленье, я ночь спал спокойно, проснулся чуть свет, в бодром здравии, лишь только заслышал шум в коридоре. Закрывая дверь на ночь, я ключ со своей стороны слегка вытащил, и Ямаевой не представило труда войти в квартиру, не всполошив Максима звонком, так как он еще досматривал очередной утренний сон. Я не стал нежиться в постели, быстро оделся и вышел в коридор. У меня мелькнула мысль отчитать свою бывшую жену за опоздание. Однако я не стал поднимать бучу. Светлана Филипповна, у меня на глазах опустила с плеча на пол дорожную сумку, сбросила туфли на огромных каблуках, высотой все пятнадцать сантиметров, если не больше и тут же из «светской львицы» превратилась в обычную женщину, измученную ночной дорогой, достойную жалости.

Она подбежала ко мне и прильнула к груди.

— Я согласна, я согласна венчаться, — сказала Ямаева. Отчего задержалась, расскажу после, а сейчас нам нужно торопиться. Буди Максима. Я побежала в ванную.

Не знаю, сколько ей потребовалось времени, но скоро она предстала передо мной, и проснувшимся Максимом, в новом платье.

— Это я привезла из Европы, как оно вам? — не дав ответить, продолжила: — И вот это, — потрясла головой, — прическу. — Я, оглядел Светлану. У нее были прекрасные ноги и она, одеваясь соответственно, часто их выставляла напоказ, но на этот раз платье было удлиненное, как у нимфы из греческой или же римской мифологии. Оно гармонировало с туфлями, прической и зелеными-презелеными глазами.

— Нет, ты не зря ездила в командировку, не зря. Что еще я скажу? Ты в этом одеянии ни какая не заместитель директора фирмы, а владелица прекрасного природного ландшафта с журчащим ручьем — нимфа. Я готов пойти к тебе во служение. Словом, я доволен. Не буду говорить о работе, не знаю, похвалит ли тебя Анатолий Никитич или же нет, но вовремя венчания я рядом с тобой буду неотразим — это точно.

Ямаева покрутилась возле нас и приняла мои слова. Ее зеленые глаза заискрились. Я догадался, что она довольна не только приобретением — платьем, но и чем-то большим, словно выполнила договор, закрыла дело.