Папина автобиография

Ну вот, когда мы начали уже жить, уже вторая сторона улицы застроилась. Та, южная сторона застроилась. Ну, почти. И Анатолий там жил, и там другие люди были. Я уже сейчас вот плохо помню их. Знаю, что рядом с Анатолием домишко маленький. Они начали строиться, не могли построиться, а только осталась та женщина, и у нее было двое детей. Один старший, который катал колесо. Ну, это вот каталка: раньше люди, дети так вот катят колесо на канавке. Это от паровоза было кольцо такое упругое и у него, значит, стык был такой. И вот, когда он катит его, он проскакивает этот стык. И вот там люди наловчились: они катили, колесо крутилось, и он катил его, и оно проскакивало. И вот это дело: он, значит, катал, а у него отца-то не было, никого не было, и жить к его матери приходил там какой-то знакомый или сожитель— так можно назвать. Они там ночевали. Затем он утром выходил, и мы видели, как он там ссал около дома, обратно заходил. Затем видели, как вот этот вот мальчишка-то с колесом бегал, а затем… затем они заболели – у них трахома – такая болезнь есть. Это болезнь глаз. Глаза слезятся и что-то болит. И нам с ними мать не разрешала знаться, чтобы мы с ними не играли, не общались, не говорили. С соседями, которые заболели трахомой. Анатолия дом был правее, а этот левее. Когда смотришь из окна, их дом вот этот. Анатолия правее был дом, а этот левее. И вот они, дети у нее – девчонка – я ее не знал. Я знал, что какая-то девчонка маленькая была. Ее в больницу видно взяли. А этот, мальчишка-то – я тоже не знал – как его фамилия, как его зовут – он еще бегал. Он по улице бежал, колесо катил это и, это кричал: «УУУУУУУУУУУУУУУ». Так, как гудел все равно, как паровоз. Имитировал паровоз сам. Вот это я помню. А еще левее – это уже…

Глава 23. Слеповы. Родные и приемные

Вот значит, когда улица организовалась полностью, и у нас дом заселялся, к нам, значит, приехала тетя Вера. Это приемная дочь тети Поли (материной сестры). И мы, конечно, их приняли. Они остановились у нас.

«Они родственники тети Поли были или знакомые?»

По отцу, вернее, по мужу. Муж ее (этой тети Поли) Касаговский. Поляк он. По национальности поляк. Тетя Поля вышла за него замуж, и у нее были дети – Тамара и Вера. Две дочери. Тамара померла от туберкулеза, а Вера совершенно здоровая была. Выжила. И ее отец был мужем тети Поли. Он работал на железной дороге. В багажной кассе. Кем он там работал: или носильщиком, или… не знаю. Короче говоря, кем-то там он работал. Что-то делал. Он жил тоже вместе с нами, а после, после войны… или во время ли войны – как-то это в голове не сохранилось в памяти. Короче говоря, он помер, а его дочь Вера осталась жива. А где она жила, вот этот момент я тоже не помню.

Я знаю, что она, вот когда я себя уже ощущал, приехала с мужем. Петр Константинович Слепов. Слепов. До войны я его не знал. Он, значит, был врач. А Вера Ивановна была его жена. Где они там познакомились, как они познакомились, я не знаю. Петр Константинович уже приехал к нам. Во время пребывания в армии он работал ветеринаром (ветеринар – это врач по животным). Ветеринаром. Он работал ветеринаром. Работал где-то на севере. В северных республиках, севернее Санкт-Петербурга. И где он там познакомился, я не знаю. Но Слепова Вера Ивановна, которая была приемной дочерью тети Поли, моей тетки, по-родственному, она, значит, приехала с мужем – Слепова. И у них уже тогда был Вадик. Он по возрасту был примерно на полгода младше меня. На полгода или что-то около этого, но он был младше, я был старше. Затем у них появилась дочка. Когда она появилась… или как они приехали, она появилась, или уже до приезда она появилась, они уже с готовой дочкой приехали? Короче говоря, она была маленькая. Я помню момент, что вот я лежал в кровати – большая такая кровать двух спальная, для взрослых. Я лежал в кровати, мне лет так пять – семь где-то, пять—шесть. Я уже кое-что понимал, я уже различал взрослых, но различал там уже по родственной связи, что Слеповы – это родственники наши, и что вот они к нам приехали временно, осваиваются здесь, а затем они где-то себе жилье заведут и где-то там будут жить, а покамест они у нас. Вот так вот.