Папина автобиография

Но я помню его еще (напрямую я его не помню). Я только помню ограду, где мы жили, и помню вход к себе в дом: сперва поднимались по лестнице (в ограде). По лестнице (по наклонной лестнице). По такой по деревянной наклонной лестнице. Где-то… ну, не в дом заходили, а заходили на какую-то площадку или на настил ли какой-то вдоль стены. По нему шли, затем направо поворачивали, входил внутрь. И там уже – внутри – по лестнице спускались на первый этаж. Там вроде того (я это помню): мать шла (тогда родила Владимира, сына), и она с ним вниз спускалась, и я с ней вместе спускался. Я своим ходом шел. Мне тогда было где-то полтора года. Полтора года. Или что-то около этого. В общем, когда мы спускались вниз: она с Владимиром шла (я считаю, что она с Владимиром). Я даже не знаю, кого она несла— или Владимира, или кого там. И тут ящик стоял с правой стороны, ящик. И в нем какие-то стружки. Я так воспринимал: что это какие-то красивые стружки. Я сразу к этому ящику бросился туда: «Ой! Какие стружки!» Ну, вроде того, что какие красивые! Мне надо стружки, а мать: «Нет, не трогай! Это не твои стружки. Это для братика». Братику. А братик у нее такой, он, знаешь, на руках несла она. Я тогда возмутился: «Зачем братику такие красивые стружки? А он ничего не понимает, ни звука сказать не может, а ему такие стружки! А мне они так нравятся, я их так ценю! И вдруг мне не дают эти стружки». Вот этот момент я помню. Я возмутился тогда, что мне такие стружки не дали. Такие красивые. А что это за стружки были, и что это на самом деле было, я не знал и до сих пор не знаю. Мне вот в голове такая первая мысль – в жизни, что вот именно вот эти вот стружки, яркие такие, еще мать, я шел с ней – с матерью, шел вниз. Больше я ничего не помню.

Глава 14. Первое место жительства

Я помню, что мы жили где-то ниже первого этажа где-то в полуподвальном этаже. Где-то были окна, окна были ну, как-то… знаешь, вот бывают иногда окна в подвале…

«Почти у потолка».

Они где-то сверху – выглядывать надо наверх. Я знаю, где-то мы жили. Где точно – я даже не знаю.

«Вы в радиоузле жили».

Мы жили в радиоузле, где-то там внутри. Это радиоузел там с кинотеатром «Темпом».

«Это рядом с филармонией, кинотеатр «Темп» переделали в продуктовый магазин».

Да. А раньше был кинотеатр «Темп». Вот. И там вот это место я помню. Это на Республике. На Республике и Дзержинского угол где-то. Вот там вот. И где-то в том районе была первая наша квартира. Я ее по старой памяти не забыл: то, как вот я заходил.

Глава 15. Развод

А после мы оттуда из этой… когда мать разошлась с отцом. Он видно был не очень-то такой, потому что и сестра была у меня. А сестра старше моего Владимира. Понимаешь, как получилось? И у него была другая жена. А ту жену я уже не знаю. Я знал, что есть какая-то еще супруга у моего отца.

Есть дочь у него – Валентина. Когда у Владимира родилась дочь, он ее назвал Валентиной. Валентина Тельнина. А ему отказали. Мы, мол, ее не будем так регистрировать. Потому что Валентина Тельнина уже есть. А он: «А мало ли, что там есть. У меня родилась дочь, я ее называю Валентина. Я знать ничего не хочу!» Он был очень агрессивно настроен к отцу. За то, что отец жил не с нами, а отдельно. И он был очень агрессивно настроен. «Я, мол, ничего знать не хочу! Я знаю, что у меня есть дочь, и дочь Валентина». Ее так и зарегистрировали – Валентина Тельнина. Значит, она была Тельнина старше его – это была дочь моего отца. А я был, значит, Павел Тельнин. Я самый старший был – 33-го года. А она где-то 34-го. А брат… я 33-го года рождения.

«Владимир младше тебя на два года».

На полтора года! Потому что он конкретно знает день, когда он родился, все это и имеется в виду вот…

«По новой скажи, по новой».

19-го. Тельнин Павел Константинович. 19 января 33-го года.

«1933-го».

Тельнин Илья Константинович. Он, который двойняшка, он после меня рожался. Он тоже с 19 января 33-го года, потому что он сразу за мной родился. При рождении ударился, мать так объясняла, ударился вследствие рождения или еще почему-либо. Он на следующий день помер. 20-го. Родился 19 января, а помер 20 января. Он, считается, прожил одни сутки. У него возраст одни сутки, вот. Значит, я родился, и Илья родился. Илья, значит, на следующий день помер 20-го числа. 19-го родился, а 20-го помер на следующий день. Он прожил всего сутки. А другой Илья родился уже в 991-м, в 1991-м году. И тоже Илья. А почему его Ильей назвали, почему Дима его назвал Ильей, я даже не знаю. Сын моего сына Дмитрия тоже Илья. Он мой внук. Тут вот у нас накладка такая получилась. Вот у Владимира (20-го 1935-го года он родился). Я 33-го, а он 35-го родился.