Папина дочка

    Медленные мерные толчки успокаивали Машу, и дискомфорт ощущался всё меньше, закручивая внизу живота новую спираль возбуждения. Алекс, казалось, почувствовал это.

    Он поднялся на руках и стал двигаться чуть быстрее, то проникая до конца, то полностью вытаскивая член и лаская головкой чувствительную точку, отчего дышать становилось всё труднее, а грудь вздымалась всё чаще.

  Через некоторое время Маша уже снова дрожала от приближающегося удовольствия, вскрикивая с каждым резким толчком.

  Стон Алекса, донёсся словно, издалека:

— Прости, больше не могу.

   Маша плохо понимала, о чём он –  так хорошо ей было, но тут же стала ловить ртом воздух, когда он ускорился и стал буквально вколачивать её в матрас –  с размаху, глубоко, быстро.

    Машат закинула ноги ему на спину, и сама старалась двигаться навстречу.

  Алекс  ощущал, как внутри было узко, горячо и влажно. Невыносимо! Ещё немного. Сильнее!

  Рука под коленку, смена угла, и Маша застонала громче.

  Алекс  знал, что долго ему не выдержать – не сейчас, не после пары месяцев воздержания, не с ней. Но так хотелось продлить этот восторг обладания и бесконечно продолжать древние, как мир, движения.

Хоть бы продержаться ещё немного, чтобы смотреть на её грудь, вздымающуюся при каждом рывке внутрь, на губы, раскрытые в полустоне-полукрике, на волосы, разметавшиеся по подушке, и слушать бесконечное:

— Але-екс!

   Он хотел, чтобы они достигли оргазма вместе, но сил сдерживаться больше не было.

Беляев зарычал. Сделав ещё несколько сильных движений, он вытащил член и излился на плоский, подрагивающий живот Маши Рукой он довёл девушку до пика, с удовольствием выслушав восторженный вскрик, и только после этого позволил себе расслабиться и откинуться на подушку.

  Они лежали, восстанавливая дыхание, и молчали, поглаживая друг другу ладони и пальцы. Слова были не нужны, всё было уже сказано. Осталось только шумно дышать и наслаждаться тишиной.

Глава 14.

— Алекс, — заговорила Маша,  спустя пятнадцать минут после того, как они приняли душ и лежали в темноте.

  Он повернулся к ней, показывая, что готов внимательно слушать, положив при этом руку на изгиб талии. Рукой нащупал и зажёг прикроватную лампу. От её света на их телах тени перемежались с золотистым оттенком, создавая поистине волшебный контраст.

 — Тебе снятся сны? — спросила она шепотом.

 — О нас? — насмешливо ответил он вопросом на вопрос.

— О прошлом, о том, кем мы были до.

Алекс  замер, улыбнулся и вдруг накрыл тело Маша, вглядываясь ей  в глаза.

  — Я давно хотел тебя спросить, но боялся, что ты примешь меня за психа. Мне эти сны лет с одиннадцати снятся,  и всегда в них – ты. То есть сначала я не понимал, что это ты, но быстро догадался.

   — Аналогично. Я бы никогда о тебе плохо не подумала. А что в твоих снах? Там была огромная змея?

 — Да, и психованный волшебник, и пауки размером с дом, и преступники в мантиях, и главное, там была…

 —  Магия, — произнесли они в унисон.

Алекс повернулся на бок, накрывая их покрывалом, поцеловал и принялся пересказывать всё, что помнил. Маша дополняла.

Они ещё долго разговаривали о том, чем их сны различались и в чём были похожи. Впрочем, к самому утру они не забыли ещё раз заняться любовью и уже засыпали, когда во входную дверь громко забарабанили.

  Алекс решил не открывать. Он никого не ждал. И даже заснул, если бы не злой мужской голос.

— Маша, я знаю, что ты там. Выходи!

  Она резко подскочила и стала быстро одеваться. Настойчивый стук не прекращался.

— Боже! Это папа! — испуганно зашептала она, пытаясь застегнуть бюстгальтер. — Он убьёт меня! Я даже не предупредила никого. О чём я только думала?!

— О нас, конечно. Успокойся. Тебе восемнадцать, — спокойно напомнил Алекс и помог ей натянуть платье. — Если он знал, где ты, тем более волноваться нечего.

— Он не знает о тебе, — взвинченно сказала она и остановилась с одной туфлей в руке. Потом виновато взглянула в его ошеломлённое лицо. — Извини.

— Оу, ну, это многое объясняет. — Она ни разу не приглашала его домой. — Наверное, пора представиться?

  С этими словами он натянул джинсы, закинул футболку на плечо и повел Машу вниз, крепко держа её за руку.

Маша вдруг натуральным образом чертыхнулась, поймав ироничный взгляд Алекса. Она совершенно забыла, что через несколько дней нужно отправляться на учёбу. А ведь она даже не поговорила с родителями!

— Маша! Я сейчас сломаю эту дверь! — забарабанил в дверь Григорий.

— Не стоит, — насмешливо проговорил Алекс, открывая двери. — Не уверен, что найду такую же. Как ты там говорила, архитектора звали? Маша?

Отец Маши стоял с бледным лицом и переводил взгляд с дочери, волосы которой растрепались,  на полуобнажённого Алекса. Он сжал кулаки, прикрыл глаза, пытаясь сдержать с гнев.

— Здравствуйте!  — Алекс протянул ему руку. — Я – Александр Беляев, парень Маши. Может быть, зайдёте? А то народ уже смотрит.

   И правда, прохожие стали с присущим всем людям любопытством поворачивать головы на громкие голоса. Тем более что крыльцо было как раз напротив восходящего солнца, высвечивая драматическую сцену подобно театральному прожектору.