Папина дочка

Маша листала любимую книгу Генри Марша «Не навреди» и размышляла и сложности выбора как для врачей во время тяжелых хирургических операций, так и для обычных людей. Вот так и она делает выбор в жизни в пользу любви. Конечно она сомневалась, боялась, переживала. Но мысль о том, что она может упустить возможность побыть с Алексом  подольше, любить его не давала ей покоя уже долгое время..

   Отложив книгу, она прижалась лбом к окну, всматриваясь в тихую улицу и мутное небо.

   Сама виновата.

  Чего стоило поговорить с родителями чуть раньше, объяснить свою точку зрения, успокоить их  и дать понять, что она не собирается отказываться от будущего, а хочет только немного отсрочить свой отъезд. Эти тревожные мысли перемежались с воспоминаниями о лучшей ночи в мире и желанием всё повторить.

    Маша даже не была уверена, чего хочет больше: страстных объятий Алекса  или рассказов о его снах и совместных приключениях.

    Девушка с тяжёлым вздохом повернулась, осматривая комнату, в которой провела, наверное, тысячи часов: за рабочим столом, занимаясь домашними заданиями, в мягком цветастом кресле, читая увлекательную книгу, и в кровати, позволяя себе мечты о любви. Читай книги на Книгочей.нет. Поддержи сайт - подпишись на страничку в VK. Теперь мечтать не нужно. Она любит, и, кажется, взаимно. Нельзя упускать шанс узнать, что такое настоящие чувства. Это потом она станет сухим врачом или учёным с множеством многостраничных трудов, но без личной жизни, Зато сохранит на краю сознания светлые воспоминания о любви Алекса.

    Посмотрев в зеркало и увидев  свои взъерошенные волосы, она решила, что слёзы делу не помогут. Нужно было снова поговорить с родителями. Нехорошо оставлять такой важный вопрос нерешённым. Они должны понять друг друга и прийти к компромиссу.

     Повеселев, Маша спрыгнула с подоконника, натянула халат и прошла к выходу. Когда она потянулась к ручке двери, в неё постучали. Маша открыла и увидела….

— Алекс!

Он улыбнулся и закрыл дверь. Алекс прижал её к себе так крепко, что хрустнули кости. Казалось, он боялся  её потерять. Они неистово целовались, сплетая руки и для Маши не было большего счастья, чем ощущать его близость.

 Она, наполненная восторгом, что всё так чудесно разрешилось, потянула Алекса на кровать. Если он здесь, если отец впустил его в дом, значит, они с мамой не против её решения.

   Алекс лёг сверху, терзая губами её шею, поглаживая ягодицы, но как только она потянулась к ремню на его джинсах, отпрянул и встал, слегка пошатываясь.

— Погоди. Ещё немного, и я не то что говорить – думать не смогу.

— Давай сегодня не будем думать и говорить, — игриво улыбнулась Маша и потянула к нему руки.

Алекс прикрыл глаза, делая глубокий вздох, и шагнул назад.

— Маша, не думаю, что твоего отца обрадует, если он услышит наши стоны, пока будет пить чай.

Она резко села, пылая от смущении, и кивнула.

— Ты, конечно, прав. Сама не знаю, что на меня нашло.

— Он классный у тебя, — с грустью в голосе проговорил Алекс прошёлся по комнате. Он долго разглядывал трофеи, грамоты, безделушки и детские фотографии Маши. На одной, где у юной девочки ещё сильно выступали зубы, он остановился и посмотрел на взрослую копию, словно сравнивая.

— И чем же? — пробурчала Маша хотя, конечно, была полностью согласна с Алекс. Отца она любила всем сердцем. — Он вёл себя, как дракон невоспитанный, только что пламенем не дышал.

— Я бы точно так же защищал свою дочь, — тихо сообщил Алекс потянувшись к фотографии, но тут же убрал руку в карман.

Глава 18.

— Мне жаль, что ты потерял своих родителей. — Маша сделала к нему шаг и остановилась. Его вид несколько смущал его, он, казалось, боролся сам с собой. И она не знала, чем, в первую очередь для неё, закончится это внутреннее сражение.

  Алекс  ничего не ответил, продолжая рассматривать фотографии и  покачиваясь на пятках.

— Почему ты не сказала, что собираешься в Глостершир? — спросил он, обернувшись, и Маша похолодела – насколько пустым стал его взгляд. Казалось, Алекс с корнем вырвал из себя каждую эмоцию.

— Не знаю, забыла, — залепетала Маша, обдумывая, подойти ли к нему или остаться на месте. Раньше таких вопросов она себе не задавала. — Тем более, я уже не еду. Не в этом году.

— Почему? Разве не об этом ты мечтала? — холодно спросил он и, подойдя к окну, всмотрелся в тихую, тронутую сумеречными красками улицу.

— Я... — неуверенно начала Маша и вдруг разозлилась на саму себя. Чего это она мямлит? — Я не хочу от тебя уезжать, хочу, чтобы мы побыли вместе. Общались с друзьями, дружили, разговаривали…

— Трахались, — продолжил он её мысль и ядовито усмехнулся.

— Занимались любовью, — поправила она, внутренне трепеща от страха. Она начала понимать, куда он клонит, но не хотела верить, что всё закончится вот так.

— А через год ты уедешь, чтобы исполнить свою мечту и вспоминать твёрдый член нищего Беляева!? — спросил он и повернулся к ней лицом, опершись о подоконник.