Папирус любви (СИ)

Пытка казалась бесконечной, но в какой-то момент времени увлеченно орущая рабыня неожиданно поняла, что ничего действительно страшного с ней не происходит, зато обещанный шпагат становится все ближе и ближе.

– Ааа!

– Хватит уже. – Рондо вытер проступивший на лбу пот и раздраженно глянул на буйную пациентку. – Мне же известно, что тебе не так уж больно. Терпи.

– Больно! – от возмущения у Кати из глаз потекли крупные слезы обиды. – Тебя бы так, грязный извращенец!

– Вам обоим нужно отдохнуть, – заявила страдающая от безделья Джина. – Ты сядь, а я ей займусь.

Беспомощно постанывающая невольница внимательно проследила за ушедшим в сторону магом, затем кинула взгляд на его напарницу – и встревожилась пуще прежнего.

– Не надо...

Рыжая стерва подошла вплотную, пару раз махнула своим хлыстом, а затем ни с того ни с сего опустила руку девушке на лобок. Таинственно улыбнулась, нежно погладила свою пленницу и опустилась перед ней на колени.

– Госпожа Джина, вы... о-ох!

Дотронувшийся до ее тела язычок заставил пленницу потрясенно выдохнуть и сжать кулачки. Конечно, от гнусной извращенки можно было ожидать любой подлости, но такого... такого...

– А...

Стройные ножки студентки вздрогнули от неожиданных ощущений. В ответ на это хозяйка замка довольно хмыкнула, а затем усилила напор, с каждым мгновением пробираясь все дальше и дальше, исследуя самые потаенные части тела своей воспитанницы...

Боль растворилась под напором совершенно иных впечатлений.

– Ммм, – выдохнула Катя, страстно жалея о том, что не имеет никакой возможности ухватиться за рыжие локоны и как следует прижать к себе ласкающую ее женщину. – Госпожа... сильнее...

Язычок отдернулся, а на его место пришла рука. Теплая, нежная, но совершенно не способная доставить страждущей девушке желанного удовольствия.

– Пожалуйста...

– Смотрю, твой пирожок соскучился по ласке, – заметила Джина, проникая в свою жертву пальцем и касаясь ее разгоряченного тела пухлыми губами. – Очень соскучился...

Катя застонала и снова дернулась, чуть не плача от разочарования – поцелуи были чересчур невесомыми, палец двигался слишком медленно, а редкие прикосновения языка лишь усугубляли ситуацию, все сильнее возбуждая трепещущее тело, но не позволяя ему достичь разрядки.

– Боже... пожалуйста...

Оказавшаяся возле ее груди рука уверенно взялась за цепочку. Девушка почувствовала слабое натяжение, возбужденные соски тут же откликнулись... и все закончилось.

На жаждущую любви промежность обрушился хлесткий удар.

– Ааа! За что?!

– Мне кажется, кое-кто здесь забыл, что удовольствие еще нужно заслужить, – усмехнулась Джина, снова поднимая хлыст. – Да, милая?

– Нет, нет, пожалуйста... ааа!

– Рабыня не имеет права распоряжаться собой, – назидательно произнесла садистка, замахиваясь в третий раз. – Этим занимаются хозяева.

– Ааа! Я поняла! Пожалуйста, госпожа Джина!

– Да мне все равно, поняла ты меня или нет, солнышко. Мне хочется как следует тебя выпороть.

– Ааа! Не надо!

На этот раз безжалостный хлыст попал по самому чувствительному месту из всех возможных, вызвав у истязуемой отчаянный и наполненный страданием вопль:

– Ааа! Я больше не буду!

– Не будешь чего? – искренне удивилась рыжая, прекращая порку. – Ну-ка, рассказывай.

– Ничего не буду, – студентка, ощутив, что дело пахнет еще большими проблемами, постаралась уйти от прямого ответа. – Пожалуйста...

– Ладно, – безмятежно улыбнулась Джина. – Буду пороть тебя до тех пор, пока ты не признаешься в том, что натворила.

– Я ничего... ааа! Ничего не... Ааа! Ааа! Пожалуйста!

– Крики тебе не помогут, солнышко. Только правда.

– Нет... ааа!

Какое-то время прикрученная к столу девушка старалась вырваться, наполняя зал горестными криками и орошая все вокруг слезами отчаяния. Затем вспомнила про отдыхавшего где-то рядом волшебника.

– Господин Рондо! Спасите! Ааа!

– Увы, леди Птичка, – подошедший к столу маг заботливо убрал с ее заплаканного лица прядь волос и ласково улыбнулся. – Вам лучше сказать правду. Иначе никак.

– Не надо! Ааа! Хорошо, я все скажу!

– Молодец, солнышко. Рассказывай.

– Я ласкала себя, – обреченно выдохнула Катя. – Ночью.

– Какой кошмар, – голос мучительницы наполнился искренним осуждением. – Нам придется тебя наказать. Сегодня будешь спать в другой комнате.

– Да, госпожа Джина, – пробормотала студентка, не веря, что отделалась настолько легко. – Спасибо.

– Вижу, ты начинаешь понимать, как нужно себя вести, – удовлетворенно хмыкнула рыжая. – Это заслуживает награды. Хочешь есть?

Желудок мгновенно напомнил о себе негодующим бурчанием и девушка испуганно кивнула:

– Да, госпожа.

Проклятые ремни ослабли, выпуская ее тело на волю. Веревки ослабли, позволяя наконец-то вернуть бесстыдно раздвинутые ноги в более-менее пристойное положение.

– Ох...

– Первые несколько дней будет неприятно, – сообщил наблюдавший за ней Рондо. – Затем ты привыкнешь, а через декаду сможешь спокойно садиться на этот самый шпагат.

– Несколько дней? – простонала Катя, растирая иссеченные хлыстом места. – Я не выдержу.