Папирус любви (СИ)

– Выдержишь, – фыркнула садистка, несильно шлепая свою рабыню по ягодицам. – Иди в комнату для кормления. Туда.

Название комнаты ей откровенно не понравилось, но выбора не было. Осторожно переваливаясь с ноги на ногу, девушка дошла до указанного проема, зашла в маленькую светлую каморку и остановилась.

Прямо не нее смотрел прикрепленный к деревянному столбу пенис.

Мощный, грубый серо-зеленый пенис, сделанный из чего-то, весьма напоминающего собой резину.

– Это что?

– Инструмент для кормления, – охотно пояснила зашедшая в комнату вслед за ней Джина. – Будем вырабатывать у тебя... как там говорила эта самовлюбленная курица?

– Сосательный рефлекс.

– Точно. Будем вырабатывать у тебя сосательный рефлекс.

Катя открыла было рот для возражений, но мигом сообразила, что сможет добиться лишь новой порки и благоразумно промолчала.

– Сегодня тебе полагается очень вкусная каша, – с ноткой зависти сообщила хозяйка замка. – Советую съесть ее всю. Иначе заснешь голодной. Давай.

Пленница робко шагнула вперед.

При ближайшем рассмотрении пенис оказался не таким уж страшным. Зато проделанные в нем отверстия и уходящая в небольшую металлическую емкость трубка вызывали определенные сомнения.

– Мне нужно...

– Сосать, милая, сосать.

Догадавшись, что споры ни к чему не приведут, Катя решилась, плотно обхватила губами упругий стержень, а затем осторожно втянула в себя воздух.

Ничего не произошло.

– Глубже, милая. Видишь вот эти дырочки? Пока ты их не закроешь, ничего не получится... руки за спину, быстро!

Студентка испуганно дернулась, но тут же поняла, что от нее требуется и вернулась к призывно раскачивающемуся на своем столбе органу. Глубоко вздохнула, зажмурилась, попыталась взять его в рот целиком...

– Кха... черт... кха! Он горький!

– Надо же, какая сладкоежка нам попалась, – хмыкнула рыжая. – Солнышко, у тебя есть полчаса. Если ты будешь умницей и съешь всю кашу, вечером тебе достанется еще и ужин. Если не съешь – ляжешь спать голодной, я уже говорила. Время пошло.

Длинный бугристый цилиндр заполнил ей весь рот, настойчиво ткнулся в гланды...

– Кха... кх...

– Давай, солнышко, у тебя получится, – подбодрила мученицу Джина. – Держи голову прямее, тогда станет легче.

Как ни странно, совет действительно помог – после нескольких неудачных попыток девушке все же удалось дотянуться губами до самых дальних отверстий и сделать робкое сосательное движение.

– Смелее. Время идет.

Она зажмурилась, сделала резкий вдох...

Рот заполнился какой-то липкой солоноватой жижей. В горло брызнула теплая струйка. Катя тут же выплюнула обслюнявленный пенис, согнулась в три погибели и снова закашлялась, пытаясь сдержать рвотные позывы.

– Молодец, – одобрительно кивнул маг. – Редко кому удается добраться до каши так быстро. Из тебя получится очень хорошая рабыня.

– Продолжай, – добавила его напарница, многозначительно помахивая хлыстом. – Вперед.

Девушка вытерла рот, стиснула кулачки, а затем поднялась во весь рост, с вызовом глядя на своих мучителей:

– Не буду!

– Еще как будешь, – усмехнулся Рондо. – Не сегодня, так завтра. Начнешь сосать как миленькая, поверь мне.

– Не буду, – независимо шмыгнула носом студентка. – Хрен вам по всей роже, гады!

– Ну, как хочешь, – волшебник явно потерял интерес у разговору. – Тогда пошли.

– Куда?

Хлыст с шипением рассек воздух, обвив непокорной пленнице ляжку и заставив ее подпрыгнуть от боли.

– Ай!

– Ты должна слушаться, а не спрашивать. – Джина подняла свое оружие, после чего снова обрушила его на жертву. – Вперед.

Катя взвизгнула от боли, бросилась на обидчицу... и словно попала в густой кисель. Движения резко замедлились, стены комнаты неожиданно покосились, перед глазами вспыхнули звездочки...

– Обожаю, когда они сопротивляются. Ну что, милая, теперь придется немного потерпеть.

Следующие пять минут оказались наполнены ужасающим свистом хлыста, терзающей ягодицы болью, а также искренним раскаянием провинившейся рабыни. Впрочем, на этот раз ее слезные мольбы лишь рассердили рыжую стерву – после окончания экзекуции та крепко связала подопечной руки, вставила ей в рот круглый деревянный кляп, а затем погнала обратно в главный зал.

– Стой, дай я ее вылечу.

– На месте вылечишь. Перебирай ногами, солнышко!

Немилосердно растянутые деревяшкой челюсти медленно пропитывались болью. Попа горела огнем. Измученные во время тренировки мышцы изучали чистое страдание. Кожа на пережатых грубым шнуром запястьях саднила.

Постепенно до Кати дошло, что выбранная ей линия поведения не вполне соответствует текущей ситуации. Но исправлять положение было уже поздно.

– Вперед, – прикрикнула на нее госпожа Джина. – Бегом!

Повинуясь корректирующим ударам хлыста, студентка бодро просеменила мимо стола и оказалась в еще одной комнате – довольно просторной и освещенной сразу двумя светильниками.

На стыке пола и дальней стены из кладки выступала стенка огромного деревянного цилиндра. Широкий ребристый сегмент, для чего-то снабженный намертво приколоченными к нему длинными рейками.

– Смотри сюда, – Рондо подошел к непонятному сооружению, а затем ловко на него запрыгнул. – Видишь?