Папство и крестовые походы

Раймунд IV, невзирая на свой почтенный возраст (ему было далеко за пятьдесят), первым отозвался на Клермонскую речь Урбана II.

Бодри Бургейльский описывает красочную сцену, происшедшую в Клермоне вскоре после выступления папы: здесь появились послы Раймунда Тулузского, которые во всеуслышание объявили о желании графа Сен-Жилля выступить по призыву апостольского престола в поход за дело христианства. Мы уже знаем, что Раймунд IV встал в ряды активных участников крестового похода еще до его официального провозглашения. Все действия графа Тулузского в принципе были согласованы с Урбаном II, и церемония, исполненная графскими послами в Клермоне, была лишь эффектной формальностью.

Раймунд Тулузский в течение целого года готовился к тому, чтобы вступить со своими людьми «на стезю господню». Он рассчитывал прочно обосноваться на Востоке, создав здесь собственное княжество, — недаром граф захватил с собой в поход и супругу — Эльвиру Кастильскую, и младенца-наследника.

Под знамена Раймунда IV встало большое количество средних и мелких феодалов Южной Франции, — из Бургундии, Оверни, Гаскони, Прованса и других приморских областей, в том числе несколько епископов. Среди них находился папский представитель (легат) в крестоносном войске — епископ Адемар Монтейльский из Пюи, который должен был блюсти в походе интересы римской церкви. Этот слуга божий был в то же время и опытным воином. Один хронист рассказывает, как, облачившись в рыцарские доспехи, епископ Пюи сражался против соседних сеньоров, нападавших на его церковь. Он умел недурно обращаться с оружием и, по словам современника, ловко держался в седле.

Южнофранцузское феодальное ополчение в октябре 1096 г. двинулось через Альпы, вдоль берегов Адриатики, миновало Истрию, Далмацию и далее пошло по Эгнатиевой дороге к византийской столице.

В это же время за оружие взялись сеньоры и рыцари Северной и Средней Франции. Раньше всех собрался в дорогу младший брат французского короля, знатный рыцарь, владевший лишь небольшим графством — приданым жены — и потому упорно стремившийся к власти и богатству, — Гуго Вермандуа. Он сколотил небольшой отряд из своих и королевских вассалов и еще в августе 1096 г. направился в Италию, а оттуда, из Бари, — морем к берегам Греции. Этому незадачливому авантюристу (между прочим, к нему присоединились некоторые рыцари, уцелевшие от разгрома над Никеей осенью 1096 г.) с первых же шагов не повезло: у восточных берегов Адриатики буря разбила его корабли, многие спутники Гуго погибли, а сам он был выброшен на берег близ Драча.

Несколько позже двинулись в путь большие феодальные ополчения французских рыцарей под предводительством Роберта, герцога Нормандского, Стефана, графа Блуа и графа Роберта II Фландрского. У себя дома Роберт Нормандский, старший сын Вильгельма Завоевателя, находился в стесненных обстоятельствах: в постоянных войнах с братом, английским королем Вильгельмом II Рыжим, он безуспешно оспаривал свои права на престол и едва не лишился Нормандии. Крестовый поход избавлял его от всех этих неурядиц и сулил завоевание новых земель. Различные мирские побуждения толкнули к участию в походе и достаточно богатого, но жадного графа Блуа, оказавшегося впоследствии весьма трусливым крестоносцем, и Роберта II Фландрского.

К герцогу Нормандскому примкнули не только его французские вассалы, но и бароны и рыцари из Англии и Шотландии; изрядное число крестоносцев потянулось и за двумя другими предводителями.

Все эти войска французских и отчасти английских рыцарей, перейдя через Альпы, в ноябре 1096 г. прибыли в Италию и большей частью остались на зиму. Только весной следующего года они из Бриндизи направились морем в Драч, а оттуда, по той же римской дороге (через Охрид — Водену — Солунь — Редесто — Селимврию), — в Константинополь.

Так, разными путями, но примерно из одинаковых побуждений двинулись на Восток ополчения феодалов Запада. Впрочем, они состояли не из одних «благородных». За рыцарями пошло немало бедняков из крестьян, надеявшихся, что в дальних странах им удастся добиться лучшей доли.

Конечно, сеньоры и рыцари были несравненно лучше подготовлены к походу, чем толпы первых крестоносцев.

Они постарались запастись средствами на дорогу. Одни отняли последнее у своих крестьян; другие, не довольствуясь своими, обобрали крепостных своих соседей; третьи сочли за лучшее распродать или заложить свои земли и другое имущество (полностью или частично). Готфрид Бульонский заключил сделки с льежским и верденским епископами: за 3 тыс. марок серебром он продал им некоторые из своих поместий и даже родовой замок Бульон заложил первому из них. Подобным же образом поступили с иными своими владениями Раймунд Тулузский и многие из его будущих соратников из Лангедока.

Примеру знатных сеньоров старались следовать и феодалы меньшего ранга, которые распродавали свои права (право охоты, суда) и закладывали недвижимость.