Папство и крестовые походы

Крестоносцы в Малой Азии. Первая битва с сельджуками была за Никею, столицу султана Килидж-Арслана. Рыцарские отряды, один за другим подошедшие к Никее, уже в мае 1097 г. приступили к ее осаде. Сам Килидж-Арслан, как об этом рассказывает Матвей Эдесский, воевал в то время с одним из сельджукских эмиров далеко в Каппадокии. Он был застигнут врасплох известием о нападении крестоносцев на Никею и не успел перебросить армию для защиты города. В июне крестоносцы предприняли общий штурм Никеи. В нем участвовали и византийские войска (ими командовал Михаил Вутумит): флот[24] и сухопутные силы. Они были посланы Алексеем I якобы в помощь крестоносцам, а на самом деле — для ограждения византийских интересов.

Закончилась эта битва неожиданно.

Осада шла успешно для крестоносцев. В разгар ее, в тот момент, когда рыцари уже собирались вскарабкаться на стены города, греческие части, к удивлению осаждавших, были кем-то впущены город, и тотчас ворота его заперты перед крестоносцами. На башнях Никеи сразу же были подняты византийские флаги.

Дело в том, что Алексей Комнин, хорошо понимавший цену вассальным обязательствам вождей крестоносцев и боявшийся, что, взяв Никею, воины христовы не выполнят условий договора с Византией, сумел за их спиной сговориться с командованием никейского гарнизона: сельджуки обязались сдать Никею в руки Михаила Вутумита, что и было сделано. Греки, таким образом, вероломно, с точки зрения западных рыцарей, овладели городом. Крестоносцы, возлагавшие большие надежды на богатую добычу, были обмануты в своих ожиданиях. Впрочем, они удовлетворились некоторой толикой золота и серебра, отданной им в награду за ущерб. Греки ведь захватили в Никее казну Килидж-Арслана, а обладание Никеей стоило того, чтобы поделиться кое-чем с западными варварами.

От Никеи крестоносцы, двинувшись двумя армиями (одна шла вслед за другой на небольшом расстоянии), направились на юго-восток. К этому времени общая опасность заставила Килидж-Арслана помириться и даже объединиться со своими вчерашними врагами — каппадокийскими эмирами. Второе крупное столкновение крестоносцев с сельджуками произошло 1 июля 1097 г. неподалеку от г. Дорилея. Битва эта развернулась в долине, окруженной холмами. Сельджуки, расположившиеся здесь накануне, атаковали в лоб передовые части крестоносцев во главе с Боэмундом и осыпали их градом стрел. В этот момент подоспели остальные рыцарские войска под предводительством Раймунда Тулузского, которые потеснили сельджуков. На исход сражения, между прочим, повлияло выступление рыцарского отряда, которым командовал не кто иной, как папский легат Адемар. Действуя по собственной инициативе, почтенный прелат, вооруженный палицей, неожиданно для сельджуков обрушился на них с холмов во главе своего отряда. Противник был обращен в бегство; сельджуки бросили на поле боя все снаряжение, даже палатки султана и эмиров, полные драгоценностей. Силы Килидж-Арслана потерпели при Дорилее серьезное поражение, и это предрешало исход войны в Малой Азии.

Тем не менее, дальнейший переход крестоносцев (к Иконию, затем — Ираклии) через горные, подчас безводные местности, при палящей июльской жаре оказался нелегким.

Не только зной изнурял крестоносцев. Сельджуки постарались затруднить продвижение противника. Мосты через реки разрушались; колодцы приводились в негодность. Многие области были опустошены, и подчас рыцарям приходилось испытывать острый недостаток в продовольствии и воде. От нехватки воды гибли кони. Одним рыцарям пришлось спешиться, другие пересели на волов, погрузив снаряжение в повозки, запряженные козлами, овцами и даже собаками.

Однако жажда завоеваний оказалась сильнее всех препятствий. Рыцари устремились за добычей, стараясь наверстать упущенное в Никее. Золото и серебро — вот что прежде всего слепило глаза «спасителям гроба господня». Что значил по сравнению с этим блеском жар солнца, изнурявший и людей, и лошадей? Накануне битвы при Дорилее Боэмунд Тарентский для поднятия боевого духа своих воинов произнес перед ними речь. Он призвал их «быть единодушными в вере Христа»: «Все вы станете богатыми, если бог дарует нам сегодня победу над погаными», — заявил князь Тарентский. Нормандский авантюрист знал, чем возбудить храбрость воинов божьих. И не случайно латинские хронисты, рассказывая о переходе крестоносцев через Малую Азию, о происходивших там битвах с сельджуками, всегда самым тщательным образом перечисляют все, что доблестные рыцари креста приобретали в результате успехов своего оружия. Золото и серебро в этих описаниях — на первом месте. Крестоносцы «взяли большую добычу — золото и серебро, коней и ослов, верблюдов, овец, быков и многое другое», — пишет, например, Тудебод, южнофранцузский священник, очевидец событий, об итогах дорилейского сражения. Такими сообщениями пестрят хроники западных летописцев крестового похода. «Гроб господень» и освобождение «братьев-христиан» были оставлены.

Попав в Малую Азию, сеньоры с жадностью кинулись на завоевание земель.