Папство и крестовые походы

Больше всех других получили в результате завоеваний и различных сделок предприимчивые венецианцы[86]. Представители Венеции уже при составлении проекта раздела византийских владений осенью 1204 г. воспользовались невежеством крестоносцев в географии и постарались обеспечить республике св. Марка максимальные выгоды. Венецианцы хорошо знали, какие земли, города и гавани Византии представляют наибольшую ценность. И хотя на практике венецианцам также удалось прибрать к своим рукам далеко не все из того, на что они метили, однако и те территории и права, которые им достались, по своему значению не имели себе равных. В самом Константинополе в распоряжении Венеции оказались главнейшие причалы на побережье Босфора и Золотого Рога; три из восьми кварталов города принадлежали венецианцам: территория их была обнесена стенами, и всем управлением здесь ведали специальные венецианские чиновники. Во Фракии Венеция полностью овладела Адрианополем; на берегу Мраморного моря (Пропонтиды) — большим количеством приморских пунктов (Редесто, Ираклия, Галлиполи и др.), которые не только гарантировали венецианцам безраздельное владычество в Пропонтиде, но и давали контроль над доступом в Черное море. Венеция протянула свои щупальцы и в Пелопоннес, захватив в его юго-западной части два портовых города — Корон и Модон[87]. Здесь были построены сильные приморские крепости; сенат республики назвал их «главными очами коммуны Венеции», так как из них можно было отлично следить за морским торгом Востока и Запада, сосредоточивавшимся в этой части Средиземноморья, и регулировать его в интересах венецианцев. Венецианская знать (нобили) и купцы завладели островами в Эгейском море (Андрос, Лемнос, Наксос, Парос, Кос и др.). Особенно важным приобретением Венеции был остров Крит, права на который Венеция еще в августе 1204 г. купила за тысячу марок серебром у Бонифация Монферратского. Крит славился своим плодородием; он имел очень удобные стоянки для судов, а главное — через него проходила морская дорога с Запада в Сирию и Палестину, в Египет и Константинополь. За Крит венецианцам, однако, пришлось воевать со своими торговыми соперниками — генуэзцами.

Кроме земель и гаваней, которые перешли к Венеции, венецианцы получили и энергично использовали возможность основывать свои фактории повсюду в городах Латинской империи. Некоторые ученые полагают, что фактически Латинская империя стала венецианской колонией, а другие признают даже, что в результате четвертого крестового похода образовались две империи — Латинская и Венецианская. Венецианские дожи, начиная с Энрико Дандоло, присвоили себе титул повелителей «четверти и полчетверти Византийской империи»; этот титул, впрочем, не соответствовал действительной величине венецианских владений, которая была меньше этой цифры.

Папство терпит неудачу. Каковы же были последствия всех этих приобретений латинских сеньоров и купцов с точки зрения политических интересов папства? Удалось ли осуществить главенство римской курии над восточной церковью? Иннокентий III, правда, делал вид, что его больше всего волнует участь Иерусалима: папа не переставал напоминать главарям латинских завоевателей о «гробе господнем», о том, что их основная задача — спасти его из рук «неверных», что крестовый поход должен быть продолжен. На самом деле отныне помыслы апостольского престола были прежде всего устремлены на то, чтобы подчинить восточную церковь римским первосвященникам Папа по существу так же мало был озабочен продолжением крестового похода, как и сами его участники-рыцари. На Западе отлично понимали, чего добивается апостольский престол, и кое-кто ставил в упрек Иннокентию III его охлаждение к делу спасения «святой земли» «Не перестают роптать, — писал в конце 1210 г. сам папа, чувствовавший, что его подлинные намерения не являются секретом для современников, — будто, по замыслу апостольского престола, войска латинян свернули в Константинополь, дабы покорить его». Мы знаем, что это действительно так и было. Знаем и другое, — то, что с середины 1204 г. одной из главных целей Иннокентия III стало распространение господства римско-католической церкви в бывших византийских областях, вошедших теперь в состав Латинской империи.

Иннокентий III не рискнул тотчас же прямо и открыто раскрыть свои карты, да он и не мог этого сделать. Папа утвердил Томмазо Морозини константинопольским патриархом, но опереться на него в деле обращения греков в католическую веру было довольно трудно; этот венецианский священник принял сан латинского патриарха не для того, чтобы служить Риму: венецианцы рассчитывали иметь в его лице удобное орудие для проведения собственных политических планов.