Para Bellum

То ли от проскользнувшего чуть заметного акцента, то ли по каким другим причинам, неожиданное в устах Верховного слово «мастак» прозвучало удивительно смачно. Георгий Константинович поиграл желваками и ещё выше задрал подбородок. Но промолчал.

«… Главные силы Красной Армии на Западе, в зависимости от обстановки, могут быть развёрнуты на Львовском и Белостокском выступах, а также нацелены на район Плоешти, Румыния.

При развёртывании Вооружённых Сил СССР по этому основному варианту предлагается следующая группировка.

Непосредственно на Западе развернуть три фронта – Западный, Юго-Западный и Южный.

Западный фронт – основная задача… Взгляд выделил: на Белостокском выступе 10-я армия.

Юго-Западный фронт – основные задачи…»

Замысел операции был очевиден. Жуков использовал схему, придуманную ещё Ганнибалом в битве при Каннах: одновременный удар с двух направлений по сходящейся, с тем, чтобы в глубоких тылах изготовившихся к нападению немецких войск соединиться, перерезать коммуникации и уничтожить лишённые боеприпасов и продовольствия армии противника.

Главную роль Жуков отвёл Львовской группировке. Логично, от Львова до Берлина – прямой стратегический коридор. Войска сразу выходят в Силезию. А там поворачивай хоть на столицу, хоть на Дрезден. Пусть генералы вермахта ломают головы, пытаясь угадать, какую цель выберет атакующий.

Но полностью красоту идеи Георгия Константиновича Марков оценил, когда прочитал следующие абзацы. Южный фронт развёрнут в сторону Румынии, нацелен на Плоешти. Если удастся захватить или хотя бы разрушить нефтеносные поля, немцы останутся без горючего вообще. Бери их голыми руками. Командует фронтом генерал армии Тюленев. Сергей Петрович усмехнулся про себя: тесен мир. Разошлись в Москве. Теперь сойдемся бок о бок на Западе.

Не вникая, командующий округом просмотрел список подразделений, собранных в районе Белостока, Львова, на территории Киевского особого военного округа. Просто, чтобы представить количество живой силы и техники, сконцентрированной на пятачках плацдармов. Мощь группировок впечатляла.

Беда только в том, что немцы тоже нависли над нашей территорией Люблинским и Сувалкским выступами. И, безусловно, они подготовили аналогичный план. Может, прямо сейчас Гудериан докладывает Гальдеру о степени готовности танковых дивизий к маршу по советским тылам.

Уже автоматически пробежал глазами подписи:

НАРОДНЫЙ КОМИССАР ОБОРОНЫ СССР

Маршал Советского Союза

(С. ТИМОШЕНКО)

НАЧАЛЬНИК ГЕНЕРАЛЬНОГО ШТАБА

генерал армии

(Г. К. Жуков)

13 марта 1941 г.

НАПИСАНО В ОДНОМ ЭКЗЕМПЛЯРЕ

– Ну, товарищ Марков, какие у вас соображения? – нетерпеливо спросил Сталин.

Сергей Петрович не спешил с ответом. Он пытался поставить себя на место Гальдера. Перед ним изготовившиеся для удара мощные группировки противника. Бросить войска на не ожидающие атаки соединения на Белостокском и Львовском выступах, постараться смять и уничтожить их во встречном сражении или оставить их на уничтожение авиацией и артиллерией. Благо они, скорее всего, чуть ли не буквально толкают друг друга локтями. Работа бомбардировщиков и артиллерии будет очень эффективной. Для сосредоточенных к нападению частей такой удар грозит полным разгромом.

– Товарищ Сталин, – твёрдо сказал Марков. – Вы поставили передо мной задачу определить, какие действия может предпринять противник для предотвращения нашего наступления. На месте руководителей Оберкомандовермахт я нанёс бы мощные бомбовые и артиллерийские удары по войскам, собранным на Львовском и Белостокском выступах. С учётом высокой степени концентрации живой силы и техники, а также близости мест их базирования к границе, эффект таких налётов будет ужасающим. Во всяком случае, к активным боевым действиям эти части смогут приступить не скоро. Танковые соединения генерала Гудериана в это время встречным движением с севера и с юга, – Сергей Петрович показал указкой, куда, по его мнению, могут быть нацелены острия клиньев, – замыкают кольцо окружения. Уничтожение крупных наших сил, попавших в котёл, – вопрос времени, причём очень непродолжительного.

– А если мы в ответ двинем войска вперёд, к Варшаве и дальше – на Берлин? – спросил Сталин.