Пара для дракона, или игра в летнюю ночь

"Я смогу проснуться", — сказала себе Раока и на миг прикрыла глаза, уложив голову на кипу бумаг. Стены лабиринта тут же вновь соткались вокруг. На этот раз, памятуя предыдущий опыт, фейри тут же попыталась сконцентрироваться, цепляясь за воспоминания, как учили в Цветении. Сочащиеся всякими мерзкими жидкостями стены Лабиринта уже не вызывали особенных эмоций: девушка просто ждала, пока они растают, и готовилась сражаться за собственную память.

Впрочем, это место явно имело собственный, весьма мерзопакостный, характер, и исчезать не спешило. Она кожей чувствовала его насмешку, что-то вроде "Не думаешь же ты, что сценарий и в этот раз будет тот же?". Это нервировало, но, сцепив зубы, она продолжила идти.

— Раока! — знакомый голос ударил по натянутым струнам нервов за мгновение до того, как одна из стен разошлась с чавкающим звуком, выпуская…

— Эллин?! — получилось на диво хрипло, сорванно.

— Ну, привет, подруга, — он оскалил зубы в улыбке, которую раньше даровал только врагам. Выглядел ужасно, если честно — та самая кровавая рана, нанесенная ею, зияла алым цветком, половина лица сгнила и радовала задорным копошением червей. Но глаза остались теми же — ярко-голубыми, темнеющими к зрачку, знакомыми до распоследней чёрточки. Только смотрели иначе — холодно, жестко, ненавидяще. От этого взора все переворачивалось внутри, дрожало, кровоточило болью и виной.

— Ты убила меня, — сказал он, с хрустом склонив голову набок на градус, который не допустила бы даже специфическая физиология знатных фейри, — Я спасал тебе жизнь сотни раз, но ты все равно убила меня!

Стены лабиринта задвигались, сдвигаясь и меняясь, и Раока с горечью на языке поняла, что бежать некуда — она замкнута в кубе, из которого нет выхода. Нет вообще ничего, кроме Эллина, куба из костей, из которого не выйти, и рогатой тени, которую нечему было отбрасывать. Но кого здесь могли волновать подобные мелочи?

— Это был твой выбор, — напомнила Раока тихо, — Мне жаль, но ты сам…

— Ты позволила мне, — выплюнул он, приближаясь, — Ты продолжаешь жить, пока я гнию в земле. Что, думаешь, похоронив меня в той роще, ты искупила вину? Думала, я не вернусь назад? Мы всегда возвращаемся!

Раока почувствовала, как дрожат губы. Сколько раз она мысленно прокручивала этот разговор в собственной голове? Сколько раз была сама себе и адвокатом, и прокурором? И изменилось ли хоть что-нибудь от этого?

— Ты мне ответишь! — прошипел Эллин и кинулся на неё.

Он всегда был немного лучше в рукопашной, потому-то и должен был победить в последнем испытании — очевидный и закономерный итог, в который вмешались чувства. И нет, Раока не просила о подобном, она тогда наоборот собиралась поддаться, но…

Пропустила удар, отлетела, пребольно ударившись многострадальной спиной о чьи-то неаппетитно хрустнувшие черепа, и сползла на землю.

"Надо проснуться" — подумала она с отчаньем, но сновидение не отпускало: то ли не хватало самоконтроля, то ли усталость была сильнее, чем предполагалось, но сон не отпускал — а Эллин между тем склонился над ней, и, глядя в эти глаза, самые дорогие, отпечатавшиеся на сердце клеймом, она поняла, что не сможет драться.

Его пальцы между тем сомкнулись на горле Раоки, и что-то подсказало ей — умри она здесь, а реальности тоже не выживет.

— Врагов нужно прощать. Наш главный враг — мы сами, юная Раока, — рокочущий голос Короля-Под-Горой звучал отовсюду, — Достойна ли ты играть, если не разумеешь этого?

Сознание мутилось. Какая теперь разница, если Эллин…

— Пошёл вон! — этот голос — последнее, что Раока ждала услышать в Лабиринте, видит Пряха. Однако, факты были безжалостны — Ис возник в поле её зрения, небрежно оторвав голову Эллина, после чего тот осыпался на землю неприглядным дождем мушиных личинок.

— Ты в порядке? Просто дыши, — говорил Ледяной, помогая ей сесть, — Не нервничай, это какая-то магия иллюзий высшего порядка. Не бойся, я выведу тебя отсюда, все будет хорошо.

— Э… — сказала Раока, хотя хотелось ей заорать: "Откуда ты здесь взялся?!"

— Пришёл по связи истинных, — ответил он небрежно, явно услышав мысленный вопрос, — Не забывай, что я неплохой ментальный маг, а твоя связь с телом, слава Небу, не была утеряна. И вообще, не думай здесь излишне громко, пока мы не поняли природу этого места. Кто бы его ни создал, он великий менталист.

— Величайший из возможных, — отозвалась Раока чуть нервно, чувствуя, как стиснул Ледяной дракон её руку в своей. Его нужно было вытолкнуть из этого измерения любой ценой, пока не случилось катастрофы.

— Напугала портовую шлюху голым мужиком, — хмыкнул дракон, — Но мне о таких не докладывали; нужно разобраться.

— Это одно из святилищ Короля-Под-Горой, — пояснила Раока, — Он — могущественнейший из менталистов этого мира, потому что в некотором роде самопознание и есть он.

Стены зашевелились, смыкаясь. Ледяной нахмурился и прижал её к своему боку, после разведя руки, в которых птицей билось какое-то хитрое плетение. Миг спустя он небрежно взмахнул ими, словно крыльями, и фрагмент Лабиринта, где они находились, брызнул во все стороны ошмётками.