Пара для Эммы (СИ)

Рядом стояла помощница. Растроганная случайным наблюдением кусочка чужой жизни, она промокала платочком глаза и шумно сморкалась.

— Ну что ж, идёмте смотреть мои сани, — всхлипнув ещё разочек, подтолкнула всех к выходу.

Пропустив вперёд детей, Ратмир задержал Эмму и жарко поцеловал.

Будничная получается у них любовь или нет — всё вылетело из головы!

Он смотрел на неё, как на божество, касался так, что не приходилось сомневаться в своей желанности. Из хозяйки, деловой женщины, матери, она вмиг превратилась в прелестную легкокрылую фею, сводящуюся с ума грозного судью! Это чувство пьянило и хотелось позабыть про дела.

— Ма! Ну, скоро вы?!

Подхватив Эмму на руки, Ратмир вынес её во двор. Там стояли растерянные Гром с Грозой и поодаль подглядывали сторожа в волчьем обличье. А ещё перед крыльцом стояли… э-э-э, стояли…

— Что это? — не нашла правильных слов Эмма.

— Сани!

— О-о, интересный дизайн, — вежливо протянула она.

— Эмма, тебе не нравится? — забеспокоился Ратмир. — Я почти такие видел в столице у одной дамы! Пришлось повозиться, так как раньше мне не приходилось ничего мастерить, но вроде похожи? — завершение фразы прозвучало тихо и все трое рукодельников уже более скептически смотрели на свою работу.

Обойдя старую почищенную скамеечку, поставленную на лыжи, Эмма обратила внимание на кучу дырок в ней и множество протянутых в отверстия ремешков, завязанных узлом. Ещё немного — и могло создаться впечатление, что сани висят в паутине.

— А это что?

— Это упряжь.

— А мы не запутаемся в куче этих верёвочек?

Мужчины вопросительно посмотрели на гуингмов, а те, вместо того, чтобы поддержать то, что сами насоветовали, с недоумением смотрели на брошенные в снег ремешки.

Вышедшая на улицу помощница оценила сани с упряжью, посмотрела на растерянных хозяев и, вздохнув, пообещала принести все необходимое, чтобы оседлать лошадь.

— Мы не «лошадь»! — принялись возмущаться Гром с Грозой, перекидываясь между собой фразами об ограниченности сознания человеческого населения.

— И про кнут спрошу, — пообещала женщина.

Ужин прошёл весело. Все насмешки достались гуингмам и подслушанным у них рассуждениям о жизни. Потом незаметно уснул набегавшийся за день Жар, а Хлад увлёкся плетением ремешка. Ему понравилось что-то делать своими руками, и Эмма пообещала прикупить в городе разных тоненьких книжечек-брошюр, в которых рассказывают, как сделать инкубатор или лоток для размножения рыб, как содержать деревянные полы чистыми или правильно остричь овцу. Их разнообразие было так велико, что она не сомневалась, что найдёт Хладу что-нибудь по душе.

Прибрав со стола, Эмма задержалась на кухне, чтобы посмотреть, не надо ли закупать продукты, и совсем не удивилась, когда её сзади обнял Ратмир. Он весь вечер не спускал с неё глаз, и она надеялась, что он любуется ею.

— Я всё время скучаю по тебе, — шепнул он в ухо, — знаю, что ты в доме, вижу в окно, как ты работаешь, и хочу быть ближе.

— Вот так? — разворачиваясь и обнимая его в ответ, спросила, подставляя губы.

— Ещё ближе, — до боли притягивая к себе, — не хочу, чтобы между мною и моим счастьем было хоть какое-то расстояние!

Подхватывая и приподнимая Эмму так, чтобы они смотрели глаза в глаза, он говорил о том, что чувствует, и следил за её реакцией.

— Я испытываю потребность касаться тебя, видеть, знать, о чём ты думаешь. Это наслаждение и мука. Оказывается, я ненасытен и мне хочется всё больше твоих знаков внимания, чтобы ты всегда думала обо мне! Я ловлю себя на том, что готов всячески добиваться этого, забывая обо всём на свете!

— Всё наладится. Мы вместе научимся делиться чувствами, дорожить друг другом и не отстраняться от деловой жизни. Романтике непросто уживаться с ответственностью, — обхватив его лицо ладонями, она чуть сжала ему щёки, чтобы губы приобрели форму трубочки, и смачно поцеловала.

Эмме не нравилось, что Ратмир пытается думать и переживать обо всём сразу. Она немного удивлялась силе его чувств и сожалела, что этот шквал эмоций он испытывает впервые. Мимо него прошло всё то, что ощущают мальчики, юноши, молодые мужчины… и не обязательно всё должно было быть завязано на женщинах. Сейчас упущенное обрушилось на него, ошеломляя силой и новизной, круша прошлые дозированные впечатления, и он интуитивно искал поддержки и хорошо, что у неё.

Удобнее обхватив Ратмира за шею и улыбаясь в ответ на его растерянный вид после шутливого поцелуя, она открыто посмотрела на мужчину, стараясь найти слова, которые помогли бы ему справиться с сомнениями:

— Ты не одинок в своей зависимости. Я точно так же ревностно желаю, чтобы ты думал только обо мне и ищу способы привлечь твоё внимание. Мы уязвимы друг перед другом, потому что открыты.

— Эмма, ты самое лучшее, что было и есть в моей жизни! Ты стала для меня больше, чем Дар Небес. Ты владеешь моим сердцем, умом, душою, ты мой ориентир на выбранном пути… Чтобы я ни делал, я всегда думаю о тебе! И если бы ты знала, как мне страшно оставлять тебя здесь. Обстановка неспокойная и, быть может, ты всё же укроешься за стенами замка?

— В замок?! Ты опять? Нет.