Пара для Эммы (СИ)

— У Жара собственная охрана, — подозрительно принюхиваясь к гостю, ответила оборотница, на что он открыто улыбнулся.

— Спросите у мальчика, действительно ли я сыщик — и он развеет ваши сомнения. Жаль, что нас раньше не представили друг другу.

Потом он неожиданно предложил помочь приготовить завтрак, и экономка незаметно для себя рассказала, сколько лет работает на Рыжа Рудовича, что он за оборотень и как получилось, что нынче она одна в доме. Молодой полукровка показался ей чутким собеседником, хотя он в основном молчал, но его искренний интерес к судьбе незаметной служащей подкупал и располагал к доверию.

Тем временем Ратмир даже не замечал, как преодолевает огромнейшие расстояния без отдыха, не разбирая пути, лишь бы приблизиться к Эмме и освободить её из чужих лап. В нём накопилось столько отчаяния и ненависти, что он рад был наконец отдаться этим чувствам и использовать их в своих целях.

Спустя сутки бешеного бега он задумался о том, как вывести из-под удара Эмму прежде, чем устроить кровавую бойню, и тогда стало приходить понимание, что недовольная группа альф, которые выбрали своим представителем Тая, не смогли бы организовать похищение. Они крайне негативно относились к магам и к их артефактам, и каждый раз доставляли проблемы в случаях обнаружения на их землях магических выбросов.

На выборах все главы тех глухих территорий проголосовали против единого вожака и любых перемен. У них давно установлена жёсткая иерархия, железная дисциплина и регламентировано отношение к щенкам, самочкам, старикам. Эмма назвала бы это террором слабых, но и у сильных в этих стаях было много ограничений и обязанностей.

Уже приближаясь к утёсу Одинокого Волка, Ратмир понимал, что никто из мятежных стай не очернит себя похищением самки, тем более Луны. Они могут бросать ему вызов за вызовом, строить ловушки, но не будут вмешивать в борьбу ни щенков, ни самок. И всё же можно считать, что они пали, использовав всеобщую беду и выманив правителя столь бесчестным образом. Всему причиной страх перед выбранным единым вожаком и настойчивое нежелание менять свою жизнь.

«Бестолковые, упёртые, самонадеянные глупцы», — с досадой билось в голове Ратмира, когда он подходил к утёсу.

Его раздражало, что он теряет время на этих болванов. Было жаль, что будущее стай этих альф теперь зависит от того, справится ли он с устроенной ловушкой.

Выходя на открытое пространство, он уже чуял, что со всех сторон его окружают самцы разных стай. Смысла нет в сборе такого количества силы, если только не задумана показательная расправа над тем, кто, по их мнению, не соблюдает законы этих земель.

Зверь превыше всего! Его инстинкты, потребности, территория.

«Зверь не жесток, — возразил бы Ратмир мелькающим теням среди стволов деревьев, — но это — зверь, и ему не выжить рядом с алчущими новых земель королевствами людей. Жаль, что Тай и его соратники этого не хотят понимать».

Ратмир поднялся на утёс и сквозь высокие прямые сосны наблюдал за сужающимся кругом зверей. На этом утёсе ему предстоит сражаться и карать. Эти дураки хотели показательной расправы и, похоже, они забыли, кто такие судьи. Забыли истинное предназначение таких, как Ратмир.

Ну что ж, единственное, чего он мог опасаться, это стрелы, но любое оружие человека среди этих оборотней считается подлостью.

Плотный звериный круг сформировался и остановился на отдалении. С разных сторон к утёсу стали подходить вожаки. Семеро мощных волков. Сильнейшие из сильнейших.

Однако, глядя на них, Ратмир недоуменно усмехнулся, но чуть позже из круга выступили вперёд другие волки с задатками альф и, по мере их приближения к утёсу, постепенно вышли и беты. Они также разделились по силе и покидали очертания круга, согласно их возможностям. Вскоре всё свободное пространство возле утёса было заполнено.

— Мы не признаём тебя нашим вожаком, — выступил вперёд Тай, сменив волчье обличье только для того, чтобы произнести эти слова.

— Эмма у вас? — с трудом прорычал Ратмир, не меняя боевой ипостаси.

— Нет.

Ратмир мог бы подавить сильнейших исконной родовой силой, но, во-первых, ему не нужно временное смирение и, во-вторых, более слабые, хоть и остались на расстоянии, все равно не выдержат его убийственного давления.

Он видит в глазах Тая и других, что они не отступят. Это так по-человечески: отстаивать своё мнение, строить козни, не отступать во имя идеи!

Вожаки бросились на него, решив, что он в растерянности из-за того, что здесь не оказалось Луны. Они знают, какое значение имеет для него Дар Небес, и рассчитывали на эмоциональное опустошение, нелогичные действия, озлобленность. Правильный расчёт, но зря они судили по себе!

«Безмозглые!» — мысленно выдохнул Ратмир, нанося удар первому напавшему.

«Ограниченные!» — досталось второму.

«Мёртвые!» — не церемонился с третьим и четвертым.