Пара для принцессы вампиров. Книга третья

Но парень исчез. Морис, вздохнув, уже собиралась возвращаться, как вдруг услышала приглушенные голоса. Кто-то шел сюда. Родани поняла, что надо срочно спрятаться. Или, она — больше не жилец в этом мире, как подсказывал внутренний голос.

Мысленно проклиная себя за то, что не в силах использовать маскирующее заклинание, Морис забилась в угол между каменной статуей и стеной.

Её тело оказалось вплотную прижато к холодной каменной поверхности, без возможности повернуться.

Родани могла различать только голоса, и если один — голос Берли — был ей прекрасно знаком, то второй — нежный, точно мед, и, одновременно, холодный, словно льды в Арктике, — она не слышала никогда. Желание повернуться и посмотреть на обладателя столь необыкновенного голоса, проникающего прямо в сердце и заставляющего подобострастно подчиняться, стало просто нестерпимым. Но что-то внутри Морис еще продолжало сопротивляться, и она до боли закусила губу, чтобы не поддаться соблазну.

— Зачем вы звали меня, ваша светлость? — голос Кима, звучащий спокойно и размеренно, разрушил иллюзию.

«Кого это Берли называет «его светлостью?» Не король же вампиров появился в школе? Или кто-то из его приближенных? Я обязательно должна увидеть…»

— Прежде, чем задавать вопросы, стоило дождаться, пока я сам к тебе обращусь. Роберт никогда бы так не поступил, — незнакомый голос звучал раздраженно.

— Простите мою дерзость, — смиренно ответил Ким.

— В тебе слишком мало от Роберта, иначе ты не совершил бы столько промахов. Меня не покидает чувство, что все твои ошибки выдают наивное истинное желание — сохранить жизнь бывшему другу, — послышался серебристый смех.

От этого смеха Морис бросило в жар. Вампирку мало что могло испугать, но сейчас ей стало по-настоящему жутко.

Берли молчал. Похоже, он не придумал, что сказать в оправдание.

— Сколько воспоминаний… Раньше этот зал выглядел совсем по-другому. Именно здесь мы с Алестером дали друг другу клятву верности. Наши парные браслеты должны были стать символом самой прочной связи в истории людей и вампиров. Короткий нервный вздох выдал напряжение Кима. Морис вдруг показалось, что по каждой клеточке её тела ударила волна нестерпимой боли и ревности. И все же Родани пыталась думать: «Алестер… Браслеты…Что за?… Самая прочная связь… Кто же сейчас разговаривает с Берли?»

И, точно в ответ на её мысли, Ким вдруг разразился пламенной речью:

— Пожалуйста, дайте мне последний шанс, Селен. Вы знаете, что я предан вам так же, как мой далекий предок когда-то! После того, как мы заключили контракт, его воспоминания стали моими…

— Но ты, все же, не Роберт. Не спорю, ты пытался помочь мне уничтожить Симона Спенсера, но я больше не могу ждать. Равно, как и в полной мере исполнить условия нашей сделки. Впрочем, твоя магия подарила мне жизнь, так что я, пожалуй, отблагодарю тебя деньгами. Никто из твоей семьи теперь не будет нуждаться. Но оставь глупые мечты заполучить Эмму Конни.

— Нет, ваша светлость! Последний шанс, пожалуйста. Я буду стараться!

— Ты так надоедлив, Ким, — послышался короткий смешок. — Любовь, страсть, желание. Подумать только, ты присоединился ко мне из-за ерунды. А ты никогда не задумывался, Ким… Что, если Эмма Конни, вампирка, любовь к которой тебя терзает, никогда не существовала? Пустая оболочка, созданная лишь для того, чтобы однажды ее захватил истинный хозяин, тебе так нравится? Выдумка, обманка, тень, на которую вы с Симоном купились…

— Я…я… — Ким запнулся, видимо, не зная, что ответить. — Не важно, вы или она. Я люблю вас обоих, и вы неразделимы для меня.

Морис ощутила головокружение. Желание увидеть собеседника Берли накрыло её настолько, что заглушило даже инстинкт самосохранения. Родани вдруг вспомнила о медальоне отца, который никогда не снимала. В нем, на одной стороне, крепилось маленькое зеркало. Она осторожно вытащила медальон, открыла его, и навела зеркальце так, чтобы видеть, что происходит за спиной.

Никогда прежде Родани не приходилось наблюдать столь изумительного Исключения, ни среди людей, ни среди вампиров. Подлинное совершенство, лицом и фигурой, — вот каким был собеседник Кима. Вампиры говорили, что их новый король тоже был очень хорош собой, до роковой дуэли с отцом, но мужчина, отразившийся в зеркале, казался ангелом, сошедшим с небес. Длинные серебристые волосы волнами струились по плечам и при каждом движении чуть заметно светились. Одежда подчеркивала хрупкость стройной и, в то же время, сильной мужской фигуры. А глаза…глаза отливали сиреневым пламенем.

«Таких глаз у живых людей не бывает», — вздрогнула Морис, и едва не выронила медальон, когда тот, кого Ким называл Селеном, вдруг окутался дымкой и превратился в в Эмму Конни. Её глаза по-прежнему мерцали аметистом.