Пара дракона

Она поднимается на ноги и обходит остальных, наклоняясь и помогая каждому из них выпить. Она много говорит, и я прислушиваюсь к ее голосу, пока она не погружается в сон. Я буду держаться поблизости. Если что-то будет угрожать ей, я буду рядом.

Меня разбудили звуки. Солнце встает.

Звук снова нарушает тишину красного утра. Он громкий и почти хриплый. Я борюсь с желанием вскочить на ноги, ища его источник. Я не могу раскрыть свое присутствие здесь, если это не неизбежно. Трое пришельцев стоят в круге, в том числе и та, в голосе которой звучит музыка. Она делает жесты и издает какие-то звуки, а потом все трое снова издают тот же хриплый звук, качая головами и держась за бока. Странно, может быть, это их утренний ритуал?

Змай врывается внутрь, выкрикивая приказы и крича, чтобы они поторопились, поскольку начинается новый день. Я следую за ними в течение двух дней, прежде чем я осознаю их пункт назначения, и мое сердце замирает, когда я вижу его на горизонте. Он ведет их в свой город. Он забирает их всех для себя. Желание сражаться бушует, но я проиграю. Теперь я видел его. Он воин, которым меня никогда не воспитывали. Я могу сражаться, я могу защитить себя и своих, но против воина исход далеко не гарантирован. Если бы у меня было время планировать, расставлять ловушки, я бы победил. В прямом, бессмысленном, рукопашном бою я не уверен, что смогу.

— Терпение, — тихо шиплю я. Терпение, и я получу то, что хочу. Я следую за ними и наблюдаю за ней. Она будет моей. Прошло много времени с тех пор, как я приобрел новое сокровище. Она — совершенство. Я хочу постоянно слушать музыкальный звук ее голоса.

В конце концов я выслеживаю их, пока они не добираются до развалин древнего города. Давненько я не видел ни одного из старых городов. Тот факт, что владелец сохранил его, является свидетельством его силы как воина. Я уверен, что за эти годы у него был не один претендент. Интересно, работает ли еще какая-нибудь старая техника? Мне бы очень хотелось осмотреть город, посмотреть, что работает, что осталось от прежнего, но я не могу рисковать. Если я войду внутрь, это будет прямым оскорблением его территории. Если он слишком глубоко вошел в биджасс, с ним не сработают никакие доводы.

Я жду. Надеясь. Что еще у меня есть? Я никак не могу выкинуть из головы звук ее голоса. Он эхом отдается в моей памяти, зовет меня, говорит мне спасти ее. Сделать ее моей. Даже биджас работает против меня, поскольку заставляет меня хотеть, чтобы она была моим сокровищем. Это толкает меня претендовать на нее. Мудрость удерживает меня за пределами города, но я стремлюсь ворваться туда и взять то, что хочу. Глупая идея. Я не заслуживаю таких красивых вещей, как она. «Я недостоин никакой награды, никакие сокровища не могут быть моими», — шепчет внутренний голос, но я не обращаю на это внимания. Этот голос говорит из тумана прошлого, и ему нельзя доверять.

Проходит еще одна ночь. Чешуя зудит, потому что я нахожусь на чужой территории. Я хочу сражаться или уйти, но эти первобытные побуждения не контролируют меня. Я еще не потерян. Я контролирую себя и свой разум, поэтому остаюсь и жду

Глава 2

ДЖОЛИ

Четыре недели. Прошло четыре недели с тех пор, как жизнь перевернулась с ног на голову. Четыре жарких, долгих и засушливых недели с тех пор, как единственный дом, который я когда-либо знала, потерпел крушение в этом забытом пустынном аду.

Гребанные космические пираты.

Серьезно, неужели они не могли придумать ничего лучше, чем атаковать колониальные корабли поколений?

Но в любом случае, мы здесь. В этом красота человеческого бытия; мы выживаем даже на такой планете, как эта. Те, кому не все равно, в конце концов решили называть ее Вулканом. Война между «Звездным путем» и «Звездными войнами» продолжается, но, судя по всему, в катастрофе выжило больше стартрековцев, чем фанатов «Звездных войн».

Жарко, чертовски жарко. Я хватаю бутылку воды и выпиваю ее.

— Знаешь, — говорю я Калисте, возвращаясь к изучению образца местной растительности под микроскопом. — Это место действительно похоже на Галлифрей.

Я жду ее ответа, регулируя увеличение, но Калиста не отвечает.

— Галлифрей, особенно если купол заработает, — повторяю я.

— Я… — говорит она, но тут же бежит за ведром.

Я вскакиваю, хватаю какие-то обрывки ткани и делаю то, что делает любая лучшая подруга. Я откидываю ее волосы назад и издаю успокаивающие звуки, пока ее тошнит. Когда она заканчивает, я протягиваю ей салфетку, и она вытирает рот. Она бледна, на лбу и губах пот.

— Ты в порядке? — спрашиваю я.

— Да, это было случайно, — говорит она. — Возможно, что-то не то съела.