Парабеллум по кличке Дружок

— Но какое отношение я имею к пожару? — искренне удивился Шурик.

— В общем-то никакого, — призналась незнакомка. — Но у меня часто удирают коты… Я породистых кошечек развожу, понимаете? Ну, убегут и сидят в подвале. Приходится искать. А туда кто только не залезает! Вы понимаете, я все-таки женщина, сопротивляться не умею, а если я закричу: «Спасите, насилуют!», никто не прибежит! Вот и приходится кричать про пожар… На пожар-то все сбегутся… Всем своего имущества жалко…

Тут Шурик все понял. Он даже провел экспресс-анализ судьбы и характера незнакомки — старая дева, боится привидений, одна отрада в жизни — коты. Минут пять издевался над девственностью и котами, мерзавец.

Мне пришлось встать из-за стола, демонстративно подойти к аквариуму и начать кормить рыбок, причем все это — молча и со вздохами. Наконец наши глаза встретились. Шурик все понял.

Он перешел к сцене на лестничной площадке.

Сцена была интересная. Шурик шел злой, готовый дать Балаболу в упитанную морду. Он даже временно забыл про Аську — что она сперла пистолет, что она сидит у родственницы, что почему-то вдруг нуждается в телохранителе. Он помнил одно — из-за сукина сына Балабола он влип в подвальную историю. Балабол мог бы не исчезать бесследно и беззвучно в окне, а хотя бы высунуться и дать Шурику инструкции по выползанию. А вообще человек, которому оказали такую услугу, не хвор выйти из квартиры, спуститься в подвал и вывести своего спасителя, словом, блеснул Балабол черной неблагодарностью, и это взывало об отмщении.

На первой же лестничной площадке Шурик обнаружил следующую картину. Его с Аськой общая родственница в халате меланхолически звонила в балабольскую дверь. Видно было, что она жмет на кнопку звонка минут пять. Дверь ее собственной квартиры была приоткрыта. Сукин сын Балабол затаился и молчал.

Шурик сразу сообразил, что тут происходит. Он достаточно знает людей вообще и «красавцев мужчин» типа Балабола в частности. Он знает, что эти красавцы часто стреляют у доверчивых женщин пятерки и десятки без отдачи. Ситуацию он с ходу понял именно так — Балабол что-то задолжал родственнице. Может, не деньги, может, утюг или пылесос, черт его, Балабола, разберет.

— Привет, — сказал Шурик. — Ты чего тут делаешь?

— Я же ясно слышала, что за стенкой кто-то ходит! — ответила родственница. — Я так поняла, что он дома! А он не открывает.

— Это он тебе не открывает, — объяснил Шурик. — Мне откроет. Ну-ка, спрячься!

И с гордостью добавил, что весь разговор провел шепотом, поскольку Балабол мог съежиться за дверью и подслушивать.

В двери имелся глазок. Выждав какое-то время, Шурик нажал на кнопку звонка. Родственница подглядывала, что будет дальше. Очевидно, вместе с ней подглядывала и Аська.

Шурик звонил и внимательно изучал глазок. Там действительно что-то шевельнулось.

— Открывай! — приказал Шурик. — Это я! Я же знаю, что ты дома! Давай, давай, открывай!

За дверью молчали.

— Не уйду, пока не откроешь! — громко пообещал Шурик.

— Тихо ты там! — раздалось из-за двери. — Никого на лестнице нет?

— Никого! — Шурик считал себя вправе соврать.

— Открываю…

Балабол отворил дверь. Шурик шагнул за порог, и тут же был отброшен к стенке коридора. Причем угодил в открытый шкаф и полминуты оттуда выкарабкивался. А когда выбрался, главные события уже разворачивались в гостиной.

Балабол влепился в простенок между окнами и придерживался за оба подоконника — очевидно, чтобы не упасть. В дверях же стояла Аська, нацелив на него парабеллум.

— Опусти пистолет, дура! — взывал Балабол. — Нельзя целиться в человека!.. Даже если он не заряжен!..

— Он заряжен! — мрачно отвечала Аська. — Ну, долго мне ждать?!

Услышав дыхание Шурика за спиной, она посторонилась и заняла более удобное место — за цветным телевизором.

— Входи, входи, браток! — пригласила она. — И ты тоже входи!

Это уже относилось к родственнице. Та запахнула халат, вошла в гостиную и невозмутимо уселась в кресло. Очевидно, она была посвящена в Аськин план.

— Заложил меня, сука? — спросил Балабол у Шурика.

— От суки слышу! — моментально отреагировал Шурик.

Вообще-то он не собирался ругаться с Балаболом таким пошлым образом. Шурик, видимо, хотел ограничиться благородным негодованием — Балабол низко бросил его на произвол судьбы в подвале, а если бы Шурик при падении сломал ногу?! Но оставить реплику Балабола без ответа он никак не мог.

Неизвестно, как бы выясняли они отношения, если бы не Аська с парабеллумом.

— А ну, замолчите оба! — велела она.

Трудно не послушаться, когда в руке у дамы ходуном ходит восьмизарядный аргумент. Тем более — слеза в голосе, да и прочие признаки накатывающейся истерики.