Парабеллум по кличке Дружок

Шурик видывал Аську в полном отчаянии — правда, тогда дело не доходило до кражи оружия. Аська купила подержанный холодильник, обменяла его на новую, но уже сломанную стиральную машину, а машину сдала в починку и потом продала ее посредством объявления на аукционный лад — тому, кто больше дал. На полученные деньги она купила в окраинной комиссионке шубу, сдала ее в престижную комиссионку подороже, и через два месяца суеты приобрела то, к чему и стремилась — новый холодильник для отъезжающих за границу друзей. За это они собирались оставить ей кухонный гарнитур, на который она уже нашла богатого покупателя. И вот в последнюю минуту друзья решили расплатиться за холодильник наличными, а гарнитур взять с собой. Это был крах! Аська не могла взять с них за холодильник намного больше его полуофициальной стоимости, да еще мысль об астрономической сумме за гарнитур терзала ее душу — и вот она принеслась порыдать Шурику в жилетку. Это было почище извержения вулкана! Аська грозила самоубийством, потом собралась убивать мужа, потом было еще много таких же интересных обещаний. Шурик промаялся с ней добрых два часа.

Дальнейшее Шурик изложил своими словами, потому что передать полуматерный монолог Аськи со всеми всхлипами и потрясанием пистолетом он затруднялся. Еще он живо изобразил, как сидела в кресле родственница, делая вид полнейшей глухоты, и как они с Балаболом метались и дергались при движениях пистолетного дула. Дело в том, что Шурик явственно ощущал себя в поле обстрела. Не знаю, как было на самом деле, но страху он набрался. И это был двойной страх — скорее всего, Аська бы промахнулась по Балаболу, но шум от выстрела привлек бы общее внимание, тем более, что окно открыто… А объяснять милиции, что это за парабеллум, Шурик, как сказано выше, не имел ни малейшей охоты.

Видимо, на моей физиономии было написано критическое отношение к происходившему.

— Конечно, тебе бы ничего не стоило скрутить Аську и отнять у нее пистолет! — обиженно перебил сам себя Шурик. — Но я же всех твоих приемчиков не знаю!

Но ближе к делу — ситуация была и впрямь чревата убийством. Надо было знать Аськину биографию, чтобы поверить в это.

Аське предложили не более, не менее, как крупную партию валюты. Поскольку партия была крупная, то оптовая цена одного доллара оказалась значительно ниже общепризнанного курса, и как понял Шурик, хозяин валюты почему-то спешил с ней расстаться.

Аська немедленно принялась собирать деньги, да еще села на телефон — и за два дня обобрала почти всех родственников. Более того — она ухитрилась найти квартиру и даже посмотреть ее!

Тут Шурик понял, зачем Аське вдруг потребовался телохранитель — в ее сумочке наверняка валялось больше двухсот тысяч. Плюс Дружок…

Пистолет же ей понадобился для Балабола.

— Ты нарочно от меня прятался! Ты слышал, что это я говорю, и бросал трубку! — обвиняла Аська. — Ты и на работе сказал, чтобы тебя к телефону не звали!

— Да перестань ты чушь молоть! — неубедительно отзывался Балабол. — Ни от кого я не прятался!

— Ты мне когда велел позвонить? Сразу после обеденного перерыва! Сам сказал, что съездишь за деньгами домой! — перечисляла Аська Балаболовы грехи. — Я звоню, тебя нет! Я звоню через час — ты был, но ушел! Я звоню домой — ты еще не пришел!..

Последовало подробное перечисление всех звонков.

Шурик легко поверил, что Балабол прятался от Аськи. Он без посторонней помощи понял, зачем Балаболу вдруг потребовалось возвращаться домой через окно. Войдя в подъезд, он услышал, как Аська с родственницей беседуют возле его двери, и решил им на глаза не показываться. А поскольку Шурик лично столкнулся со следствием, то причина его не ошеломила.

Балабол задолжал Аське всего-навсего двадцать тысяч.

Шурик не удивился, откуда у нее деньги. Его удивило другое — опытная в таких вещах Аська откровенно лопухнулась, доверившись Балаболу. Балабол — он и есть Балабол. Он явно насочинял про свои сделки с заграничными фирмами и светлые перспективы. Шурик нюхом чуял, что этому красавцу нельзя доверить авоську с молочными бутылками, а не то что двадцать тысяч. Однако же Аська сделала эту глупость и орала на Балабола.

Разумеется, ей не хватало более двадцати тысяч. Уж столько-то она при ее связях раздобыла бы и помимо родственников. Но деньги составляли весомую часть той суммы, которую ей надо было внести то ли завтра, то ли послезавтра. И Аська клялась, что если Балабол не вынет из несуществующего кармана тренировочных штанов эти деньги и не шваркнет их на стол, она сперва пихнет цветной телевизор, чтобы он грохнулся и рассыпался в прах, потом пристрелит сволочь Балабола, а последнюю пулю выпустит в себя, потому что в старой квартире жить больше не может!

— Она сама себя так этими воплями завела, что действительно могла в него выстрелить, — сказал Шурик. — Знаешь, как это бывает? Накручиваешь себя, накручиваешь, вроде как зверь перед прыжком себя хвостом по бокам лупит. И бац! И четыре сбоку, ваших нет…

Словом, Шурик решил вмешаться.