Парабеллум. СССР, XXII век. Война в космосе (сборник)

Корабли пристыковывались и намертво приваривались друг к другу, внутренние перегородки разбирались и пускались на что-нибудь более полезное, «Хлам» грибком разрастался по бесхозному сектору, люди знакомились, сближались, роднились… Кто-то возделывал поля – целые корабли были отданы под «сельскохозяйственные угодья», – кто-то изобретал, кто-то писал мемуары… На «Хламе» царили запахи машинного масла, горелой проводки, истолченного грибка и выкуренной марихуаны. Но самое главное было в том, что «Хлам» пах свободой…

Они выпрыгнули, когда новичкам подпространство как раз начало действовать на нервы. Доктор ухмыльнулся, вспоминая свой первый рейд и глядя, как два «цыпленка» на спор с двадцати метров кидаются ножами по тараканам. Первые дни они честно пытались готовиться к предстоящей операции, обыгрывали различные варианты развития событий, до остервенения проверяли функциональное состояние оружия и брони, тренировались в спортзале… Потом на «цыплят» напала тоска, обычное состояние для первого боевого вылета. Единственный способ избежать этой стадии – продолжать муштровать молодежь до состояния отупения, но эту мысль Доктор отбросил: не его это дело, да и пусть детки развлекаются. Следующим этапом путешествия в подпространстве для новичков будет близкая к истерии нервотрепка, день ото дня нарастающая с осознанием того, что для кого-то из них первая миссия станет последней. Все понимали, что потерь избежать не получится – никогда не получается, – и почти со стопроцентной уверенностью можно утверждать, что это будет кто-то из «цыплят», потому что у кого-нибудь из молодежи обязательно сдадут нервы…

Поэтому Доктор, проходя мимо резвящихся с тараканами салаг, даже не подумал о том, чтобы их отчитать. Естественно, вместо него это сделал…

– Вы знаете, что полагается за порчу государственного имущества, придурки?!! – взревел за спиной Доктора лейтенант Филоненко.

Когда лейтенант был «в голосе», при виде него дети начинали плакать, женщины старались уйти куда-нибудь подальше, а мужчины принимались нервно курить. На самом деле, Филоненко не был человеком, отравляющим жизнь всему живому на корабле. Он просто очень любил разыграть из себя «плохого парня» перед любой новой аудиторией, а более благодарных зрителей, чем «цыплята», просто не существовало в природе. При этом все – от самого несчастного салаги до офицерского состава – уважали Филоненко как человека и ценили как профессионала. У «цыплят» лейтенант вызывал прямо-таки священный ужас.

«Придурки» вытянулись по струнке, а Филоненко подошел вплотную к ближайшему и вперил в бедолагу свирепый взгляд – тот, казалось, даже дышать перестал.

– Я. Спросил, – принялся чеканить лейтенант. – Знаете ли вы, рядовой, что…

– Да ладно тебе, Тиран, оставь их в покое, – Доктор решил, что страху Филоненко нагнал на ребят и так порядочно. – Нам всем еще спины друг другу прикрывать…

– Знаю, – тон лейтенанта мгновенно изменился на миролюбивый – таким образом Филоненко давал понять всем собравшимся, что это не более чем спектакль.

«Цыплята» отреагировали глупыми улыбками.

– Зачем это тебе надо, Тиран?

Разговор был своего рода ритуалом: каждую кампанию Доктор задавал этот вопрос, из раза в раз неизменно получая один и тот же ответ.

– Мне просто это нравится, Док, – в такие минуты Филоненко больше всего напоминал радостно улыбавшегося крокодила. – Такова уж моя сущность, ничего не поделаешь.

Как правило, ветераны обращались друг к другу исключительно по прозвищам – настоящие имена и фамилии указывались лишь в рапортах да на «летучках».

Таких, как Доктор и Тиран, на корабле было не больше трети – опытных бойцов старались по возможности беречь и никогда не использовали в качестве пушечного мяса. Ветераны собственную ценность осознавали, но оберегать молодняк считали своей прямой обязанностью.

– Опять будем убивать вооруженных ножами и топорами детей, – последние несколько дней эта мысль грызла Доктора раковой опухолью, ни на минуту не давая расслабиться из-за того, что еще не совершил, но обязательно сделает, просто потому, что выбора как такового у него нет.