Парад Душ

– А в чем сила, ребята?

У меня даже забилось быстро сердце от такого вопроса.

– Лиззи, как ты считаешь?

– В знаниях, – неуверенно ответила она.

– Неправильно, от ума только горе. Толстяк?

– Я думаю, в любви. Ради любви люди готовы свернуть дюны и достать солнце, обжегшись им, проигнорировав боль. Придает человеку силы совершать что-то.

– Неправильно, ревность тебя погубит. Или слишком рано сделанное решение, которому способствовала твоя любовь. Привязанность к человеку часто рушит верное мышление.

Он развернулся ко мне.

– Мог, в чем сила?

Я застопорился взглядом, направленным в потолок, и задумался. После секунд десяти я встал и ответил:

– Точно не в нас.

– Неправильно, сила в правде, что должна стоять у тебя за спиной.

Я кивнул, посмотрел на Лиззи и она сказала:

– Да, наверно, так.

И толстяк тоже кивнул. Но тут меня озарило и я рассмеялся. Рассмеялся, не открыв рот, лицо Ублюдка побледнело и я сказал:

– Как иронично, Ублюдок. Ты же сам сказал, что в любви нет силы, а это вообще-то свойственно человеку. В знании ты сказал ее нет тоже, ведь от нее только горе. Но не кажется ли тебе, что от правды и есть горе?

– Ну, погоди. Вот ты убил человека, живешь во лжи, но благодаря правде тебя ловят и восстанавливается справедливость. Преступников от правды становится меньшею. Мы изучаем все, что вокруг нас и познаем правду…

– Ублюдок, а где ты хочешь использовать эту силу? Кто самый сильный на этой планете? Кто управляет всей и вся?

Ублюдок пожал плечами:

– Наверное, власть, если не считать природы.

– А ты реально думаешь, что правда тебе поможет? Не растопчут, как муравья?

– Конечно.

– А мне кажется, жить во сладкой лжи лучше. От ума горе. От знаний часто страдают. Ты сам об этом сказал. Во лжи вся сила, ведь она дает нам прекрасную жизнь. Воспринимать ложь, как правду, а она дает нам счастье. Такого у нас нет, но если бы было, то в этом мире были бы уже не люди. Поэтому сила точно не в нас. Правда дает силу только, если слабый борется со слабым, а против сильных уже не поможет. Они раздавят твою правду деньгами, влиянием, знаниями.

– Ладно…

Дверь в столовую резко распахнулась и вошел генерал. Он молча смотрел на нас и дрожащей рукой направил палец вверх.

– Что случилось? – спросила Лиззи.

Ублюдок сказал:

– Як не отвечает… Надо подниматься вверх.

Мы уже едем в лифте. Все в куртках, все переполнены страхом и это можно увидеть по нашим лицам. Все, кроме прототипов.

– Лиззи, – я обнял ее и шепнул: – Мы умрем.

– Да…

Двери распахнулись и мы оказались в подвале.

Выстрел! Мы все резко замерли, он послышался сверху. Мы взяли пушки, что висели на плечах, в руки и направились к лестнице подвала, что ведет наверх. Все побежали по ступеням вверх и вышли на металлическую платформу, где выла громко метель. Белоснежный снегопад падал через уничтоженную крышу, однако все здание более менее цело. Справа виднеется коридор неосвещенный, а на одной стене лампа. Мы с Лиззи стояли позади всей толпы и тут генерал встал, все перед ним встали глядя куда-то, наклонив голову вниз. Мы не понимали на что они смотрят. Я быстро прошу пропустить меня, прорываясь вперед, и, ведя за собой Лиззи. Тут меня как дернуло. Я обронил ладонь Лиззи, а взгляд застыл на трупе Яка с дырявым лбом, на который падал луч света из фонаря на потолке. Кровь стекала по телу, словно рекой, и я наблюдал за ее концом в приближенном виде. Она стекала по снегу, что навалился на труп Яка, словно та самая слеза, что текла по его щеке. Все вокруг потемнело, люди вокруг меня исчезли, рассеялись, как туман. Кровь начала принимать более объемную форму и стекать к моим ногам. Все ближе и ближе. Ближе и ближе настолько, насколько постепенно начали дрожать мои руки и нижняя часть рта от холода. Тишина и я ничего не слышу, но слышу то, как бьется мое сердце. Оно бьется все быстрее и кровь уже почти у моих ног, тут я дернулся и хочу двинуться, но не могу.

Кровь все приближается к моим ногам. Я хочу кричать о помощи, кричать просто так, словно во мне зарылся яростный дух. Тот кричит мне: «Убей металл! Убей металл! Стань металлом, убей металл!». Какой металл? Какой, мать твою, металл?! Наконец-то, из меня вырывается крик и кровь начинает подниматься до моих колен. Она меня прячет в себя, словно плотный костюм. Во тьме появляется луч света и моя рука поднимается к нему. Оттуда слышно: «Убей железяк!». С улыбкой на лице я понимаю, что речь идет про роботов и кровь доходит до моих глазниц. Она проникает внутрь сквозь глаза и я начинаю чувствовать как она проникает ко мне в мозг, словно опухоль. Но я не чувствую опасность. Я чувствую удовлетворение, словно моя жизнь наполняется смыслом и цель описать двумя словами можно: Убивать железяк». Тут я кричу во весь голос: «Да Георгий! Да Георгий!».